Четвертый крестовый поход: кратко

Четвертый крестовый поход 1202 — 1204 гг. имеет особенное значение в истории и занимает исключительное положение в литературе. Не говоря уже о том, что в четвертом крестовом походе на первый план ясно выступает не религиозная, а политическая идея, он отличается хорошо обдуманным и искусно проведенным планом.
Направленный против Византийской империи и завершившийся завоеванием Константинополя и разделением империи, этот поход является выражением долго скрываемой вражды и удовлетворением того настроения, которое воспитали в западных европейцах первые крестовые походы.⁴
К концу XII в. уже ни у кого из политических деятелей не оставалось сомнения, что крестовые походы в Святую землю есть праздное дело, не могущее закрепить за христианами Иерусалима. После громадных жертв, принесенных в удовлетворение религиозного чувства, после трех больших крестовых походов, в которых принимали участие императоры германские, французский и английский короли, Иерусалим все же оставался в руках неверных.

Сирия, Палестина и горные ущелья Малой Азии поглотили уже до миллиона крестоносцев. Мусульмане издевались над христианами, и последним уже приходила мысль, что Бог не благословляет дело европейского христианства.

Но большинство военных и политических деятелей того времени были того мнения, что неудача крестовых походов лежит в систематическом противодействии европейцам со стороны византийского императора: он, говорили, подстрекает мусульман и устраивает засады крестоносцам, он заключает союзы с неверными и всеми мерами вредит успеху и развитию христианских княжеств на Святой земле.⁴
Основную роль в подготовке нового крестового похода сыграл папа Иннокентий III.
христианствана Ближнем Востоке. Он захотел снова примирить латинскую и греческую церкви, укрепить господство церкви, а заодно и собственные притязания на верховное главенство в христианском мире.
Успехи, которые принес первый крестовый поход ровно сто лет назад, потеря Иерусалима и неудача третьего крестового похода не давали ему покоя.
Иннокентий начал ряд мер, чтобы расшевелить католический мир идеей нового крестового похода, который следовало направить не в Палестину, а в Египет, ибо оттуда мусульманство черпало силы для борьбы с христианами.⁴

В августе 1198 г. он провозгласил новый крестовый поход на Восток и разослал повсюду своих прелатов проповедовать его. Они обращались к каждому с призывом идти в Святую землю во имя Христово.
Затем Иннокентий написал письма королю Франции Филиппу Августу и английскому королю Ричарду Львиное Сердце, которые вели друг с другом войну с момента возвращения Ричарда из плена в 1194 г. Папа призывал королей, под угрозой наложения интердикта на их владения, заключить мир или хотя бы перемирие на пять лет не только из-за того, что развязанная ими война несла невыносимые бедствия простым жителям их королевств, но также ввиду того, что военные действия помешали бы вербовке отрядов для крестового похода, планируемого папой.
Кроме того папа увеличил размеры налога на крестовый поход, который обязаны были платить все священнослужители и даже монастыри, которые до сих пор освобождались от таких поборов.
Иннокентий сам подал пример воодушевления крестоносной идеей: он снарядил на собственный счет корабль, снабдил его экипажем и припасами, пожертвовал десятую часть доходов римского престола на крестовый поход и потребовал отчисления на тот же предмет 1/40 части всех доходов католической церкви.⁴
Однако призыв папы не нашел столь восторженного отклика, как это бывало раньше…
В конце 1199 г. идея нового крестового похода нашла первых поборников во Франции. Это были Тибо, граф Шампани, Людовик Блуа и Бодуэн, граф Фландрии и Геннегау.
Первые два графа, как родственники королевского дома, своим согласием участвовать в походе в значительной степени обеспечивали успех дальнейшего движения, и, действительно, к ним скоро присоединились их вассалы и подвассалы.
Что касается фландрского графа, его участие объясняется еще фамильными преданиями, ибо фландрские графы со времени Первого крестового похода были самыми живыми выразителями крестоносной идеи.⁴

В мае 1201 г. умирает главнокомандующий крестовым походом, граф Тибо, а его место занимает итальянский князь, Бонифаций, маркграф Монферратский, которому и принадлежит с тех пор руководящая роль в походе. Как только в августе он согласился принять крест и предводительство, некоторые немецкие духовные и светские князья, до сих пор безучастные к движению, начали готовиться в поход.
Так как прежде всего необходимо было обеспечить себе средства переправы в мусульманские земли, то князья пришли к решению законтрактовать в Венеции, как первой морской державе того времени, достаточное число судов для перевозки крестоносцев в Александрию.
За предоставление кораблей, судовых команд и обеспечение крестоносцев продовольствием венецианцы затребовали 85 000 марок серебром. Платеж суммы в 85 тысяч марок разделили на три срока, последний срок истекал в июне 1202 г.
Когда, однако, в 1202 г. в условленное время войско прибыло в Венецию, численность его составляла всего 11 000 человек, а денежные средства не насчитывали и половины требуемой суммы.²
Чтобы избежать столкновений между крестоносцами и венецианцами, прибывшее войско было размещено на острове Лидо недалеко от Венеции. Венецианцы, выполняя свои обязательства в соответствии с договором, доставляли на него продовольствие для крестоносцев.
Когда же крестоносцам было предложено исполнить часть договора по окончательной оплате оговоренной суммы, они оказались не в состоянии реализовать требуемую сумму и готовы были внести только половину. Венецианское правительство со своей стороны приостановило подвоз припасов на Лидо и отказало в предоставлении судов для перевоза в Египет.

Можно понять, в какое уныние пришли крестоносцы, находясь без продовольствия под жарким солнцем летних месяцев. В лагере начался голод, появились болезни, дисциплина была расстроена, многие бежали, другие предались грабежу и разбоям…
Каким же способом венецианцы собирались возместить недостачу денег?
Обнаружив казну пустой, глава Венецианской республики, 90-летний дож Дандоло, предложил крестоносцам отвоевать для его республики город Зара (ныне Задар, Хорватия), захваченный венграми в 1186 г., а уж потом Венеция проявит великодушие.
Ситуация была до крайности неприлична. Задар был христианским городом, признававшим ранее власть республики св. Марка, но в 1183 г. перешедшим под власть короля Венгрии.
Мало того, венгерский король Имре незадолго до того сам принял крест, и поэтому его собственность — включая и город — находилась под защитой Святого Престола…

План захвата Задара обсуждался между лидерами похода и венецианцами, простые же крестоносцы ничего не знали о нем, от них он держался в строгой тайне, и хотя многие предостерегали от этого шага, крестоносцы согласились на предложение дожа…
Зара была хорошо защищена венгерским гарнизоном и оказала воинам креста значительное сопротивление, но 24 ноября 1202 г. была взята приступом и подверглась страшному опустошению, причем с жителями христианского города крестоносцы обращались как с неверными: брали в плен, продавали в рабство, убивали; церкви были разрушены и сокровища расхищены.
В ответ папа отлучил от церкви все войско крестоносцев — за пролитие «братской крови». Но на большинство крестоносцев это не произвело особого впечатления. Всю зиму они провели в городе, вновь принадлежащем Венеции.²
Весной 1204 г. воинство креста взяло курс на византийскую столицу Константинополь. Венецианцы поддержали их в этом предприятии, так как желали упрочить за счет Византии свое положение торговой державы в восточном Средиземноморье.
В марте 1204 г . имел место договор между главнокомандующим силами крестоносцев князем Бонифацием и дожем Венеции Дандоло, имеющий предметом план раздела империи. Этим договором было решено:
• взять Константинополь военной силой и установить в нем новое правительство из латинян;
• город предать разграблению и всю добычу, сложив в одном месте, разделить полюбовно. Три доли из добычи должны идти на погашение долга Венеции и удовлетворение обязательств царевича Алексея, четвертая доля – на удовлетворение частных претензий Бонифация и французских князей;
• по завоевании города, 12 избирателей, по 6 от Венеции и Франции, приступят к выбору императора;
• тот, кто будет избран в императоры, получает четвертую часть всей империи, остальные делятся поровну между венецианцами и французами;
• та сторона, из которой не будет избран император, получает в свою власть церковь св. Софии и право на избрание патриарха из духовенства своей земли;
• договаривающиеся обязуются год прожить в Константинополе, чтобы утвердить новый порядок;
• из венецианцев и французов избрана будет комиссия из 12 лиц, на обязанности которых будет лежать распределение ленов и почетных должностей между всеми участниками в походе;
• все вожди, желающие получить лены, дадут императору вассальную присягу, от которой освобождается один лишь дож Венеции.
За подписанием этого договора последовал подробный план распределения частей империи. Можно заметить, что этот план составляли хорошо знающие империю люди: на долю Венеции выпал самый лакомый кусок: приморские области, важные в торговом, промышленном и военном отношении. Так написана была история ближайших судеб империи.⁴

И хотя в этот раз также не было недостатка в предостерегающих голосах, крестоносцев это не остановило. Став на якорь перед Константинополем, они потребовали от города выплаты отступных — «за защиту».
Когда выяснилось, что желающих платить не нашлось, на военном совете у латинян решено было штурмовать Константинополь со стороны Золотого Рога у Влахернского дворца.
На рассвете флот крестоносцев выстроился вдоль гавани фронтом длиной в пол-лиги; большие грузовые суда вклинивались в разных местах между галерами и судами для перевозки лошадей. Эти корабли были подведены как можно ближе к стенам и с них были переброшены перекидные мосты на башни, в то время как часть отрядов высадилась и пыталась взобраться на стены по лестницам с земли.
Выгода византийского положения заключалась в высоких стенах и рвах. Долго крестоносцы пытались засыпать рвы и подойти к стенам с лестницами, но защитники города сверху осыпали их градом стрел и камней.
К вечеру 9 апреля была взята башня, и крестоносцы ворвались в город, но не посмели воспользоваться занятым положением и на ночь оставили позицию. В городе произошел третий, начиная со времени осады, пожар, истребивший две трети города.
12 апреля 1204 г. начался заключительный штурм Константинополя. Подгоняемый сзади сильным ветром, флот пересёк залив и приблизился к той же части стены. С больших кораблей удалось набросить мосты на верхушки нескольких башен. Отряды нападающих прорвались и отбросили защитников. Проживающие в городе венецианцы поддержали крестоносцев.
Остальные воины креста высадились и, взобравшись на станы по лестницам, открыли ворота изнутри. Из транспортных судов вывели коней, рыцари уселись на них и помчались через ворота. Греки отступили дальше в город, а нападающие укрепились в полосе вдоль захваченной ими стены.
Ночью германцы, опасаясь нападения, подожгли дома перед собой, и новый большой пожар охватил город, усиливая весь ужас происходящего.
Император Алексей Дука, отчаявшись в благоприятном исходе, бежал; в городе началась паника, народ разбежался по отдаленным кварталам и организовал отчаянную защиту в тесных улицах, устраивая заграждения латинянам.
Утром 13 апреля Бонифаций Монферратский вступил в город, греки просили у него пощады, но он обещал войску трехдневный грабеж и не отменил своего слова…
За этим последовали три дня грабежей и убийств. Отряды крестоносцев бросились по всем направлениям собирать добычу. Магазины, частные дома, церкви и императорские дворцы были тщательно обысканы и разграблены, безоружные жители подвергались избиению.
Счастливыми почитали себя те, кто успел в общей суматохе пробраться к стенам и бежать из города; так спаслись патриарх Каматир и сенатор Акоминат, который впоследствии картинно описал ужасные дни грабежа.

В особенности нужно отметить варварское отношение воинов креста к памятникам искусства, к библиотекам и святыням византийским. Врываясь в храмы, крестоносцы бросались на церковную утварь и украшения, взламывали раки с мощами святых, похищали церковные сосуды, ломали и били драгоценные памятники, жгли рукописи.
Многие частные лица составили себе богатства в это время, и потомство их в течение целых столетий гордилось похищенными в Константинополе древностями. Епископы и аббаты монастырей впоследствии подробно описали в назидание потомству, какие святыни и как приобрели они в Константинополе. Хотя они описывали историю хищений, но называли это святым хищением…
Некто Мартин, аббат монастыря в Париже, вошел в эти дни в греческий храм, куда греки снесли из окрестных домов свои сокровища и святыни в надежде, что носители креста пощадят церкви Божии. Аббат, предоставив солдатам расправляться с толпой, искавшей защиты в церкви, сам стал обыскивать на хорах и в ризнице, не попадется ли чего поценней. Тут он наткнулся на старого священника и потребовал от него под угрозой смерти показать, где скрыты мощи святых и сокровища.

Священник, видя, что имеет дело с духовным лицом, указал ему на окованный железом сундук, в который аббат запустил руки и выбрал то, что ему казалось более важным. Так аббату удалось похитить ковчежец с кровью Спасителя, кусочек дерева крестного, кость Иоанна Крестителя, часть руки св. Иакова. Такими святынями украшались западные церкви и монастыри.⁴
«Заутра же солнцу восходящу внидоша во св. Софию и одраша двери и рассекоша эмболь окованный серебром и столпы серебряные 12, и 4 иконостаса и тябло иссекоша и 12 престолов, и преграды алтарныя, а то все было из серебра, и со св. трапезы отодраша дорогие камни и жемчуг. Захватили 40 кубков и паникадила и светильники серебряные, им же несть числа. С бесценными сосудами похитили евангелие и кресты и иконы, последния снимали с мест и отдирали с них ризы. А под трапезой нашли 40 кадей чистого золота, а на хорах и в ризнице и не сочтешь сколько взяли драгоценностей. Так обобрали св. Софию, св. Богородицу Влахернскую, идеже св. Дух схождаше по вся пятнице, и ту одраша, а о других церквах и сказать нельзя, яко без числа. Черниц и чернецов и попов облупиша, а некоторых избиша».⁴
Свирепостью и неумолимостью отличался более всех Бонифаций и сопутствовавший ему отряд немецких крестоносцев; один из немецких графов по фамилии Катценелленбоген запятнал себя поджогами.
Бесценные произведения искусства были уничтожены или похищены безвозвратно. Бронзовая четверка лошадей — знаменитая квадрига VI века — была отправлена в Венецию, где она и по сей день венчает главный портал собора св. Марка. Более половины награбленного ушло в Венецию!²
Когда насыщена была жадность победителей, приступили к исполнению статьи договора о разделе добычи.
Вот что пишет Успенский Ф.:« Нельзя, конечно, думать, что все крестоносцы честно выполняли обязательство и показали все награбленное. Тем не менее, судя по той части, которая была показана, добыча французов составляля 400 тысяч марок. По удовлетворении обязательств царевича Алексея и по выплате перевозной платы Венеции, остаток был разделен между крестоносцами: досталось каждому пехотинцу по 5 марок, кавалеристу – по 10, рыцарю по 20 (в дележе участвовало всего 15 тысяч человек).
Если принять во внимание еще долю Венеции, да долю главных вождей, то общая сумма добычи будет простираться до 20 миллионов рублей (в рублях до 1917 г. — прим. автора сайта).
Лучше всего о громадных богатствах, найденных в Константинополе, может свидетельствовать предложение венецианских банкиров взять на откуп всю добычу и выплатить по 100 марок каждому пехотинцу, по 200 кавалеристу и по 400 рыцарю. Но это предложение не было принято, ибо было сочтено невыгодным.
Что касается памятников искусства, в которых крестоносцы не понимали толку, то в этом отношении никакие цифры не могут изобразить сумму вреда и порчи. Латиняне придавали некоторое значение только металлу, который переливали в слитки, а мрамор, дерево, кость шли нипочем…»⁴
Папа Иннокентий III, как только узнал о падении Константинополя, поздравил крестоносцев и порадовался, что Византийская столица наконец-то вернулась в лоно родной церкви. Но как только папа узнал обо всех бесчинствах, творившихся во время падения Константинополя, он был сильно разгневан: именно это поведение крестоносцев в священном городе, в столице городов, ярче всего показало суть этого крестового похода и его цели…
Папа направляет письма Бонифацию Монферратскому и легату Пьетро Капуано (который к тому моменту из Сирии приехал в Константинополь), прямо осуждая произошедшее и выражая, таким образом, свое отношение, как главы Церкви, к эксцессам 1204 г.
В письме к Пьетро Капуано он пишет:
«Услышав же недавно и поняв из ваших писем, что всех крестоносцев, которые задержались для защиты Константинополя от прошлого марта до нынешнего времени, ты освободил от паломнического обета и от несения креста, мы не могли не выступить против тебя, поскольку ты и не должен был и не мог никак на это покуситься, кто бы тебе ни советовал другого и каким бы образом ни совращал твой разум. Ибо <…> они по преимуществу и прежде всего для того приняли знак Креста <…>. чтобы направиться на помощь Святой Земле и <…>, сбившись потом с пути, вплоть до сего дня гоняются за совершенно преходящими выгодами <.. .>.
Каким же образом Церковь греков, сколь бы она ни была поражена повреждениями <…>, обратится к церковному единству и благоговению перед Апостольским Престолом, если в латинянах [она] видит только лишь пример бесчинств и темные дела, и уже по справедливости может питать к ним большее отвращение, чем к псам?

Ведь те, кто не свои ей, но кого она считала ищущими Иисуса Христа, мечи, которые должны были использовать против язычников, обагрили кровью христиан и не щадили ни веры, ни возраста, ни пола; совершили кровосмешения, прелюбодеяния и разврат на глазах у людей, и не только замужних дам, но даже дев, посвященных Богу, выставили для грязной похоти.
И не достаточно им, что они взяли императорские богатства и взяли трофеи крупные и мелкие, но даже, что серьезнее, к сокровищницам церквей и к их содержимому протянули они свои руки, похищая даже серебряные доски из алтарей и разламывая на куски, оскверняли храмы, уносили кресты и реликвии».
После этого захватчики стали делить между собой всю Византийскую империю. Император бежал. На выборах нового императора Византии была предложена кандидатура графа Бодуэна Фландрского, который как более отдаленный владетельный князь представлялся менее опасным Венеции.
При голосовании Бодуэн получил 9 голосов (6 от Венеции и 3 от духовенства прирейнского), Бонифаций только 3. Провозглашение Бодуэна последовало 9 мая.
Новоизбранный латинский император Балдуин Фландрский получил четверть империи. Остальные три четверти были поделены между Венецией и государствами крестоносцев. В Греции таким образом возникли франкские княжества, вошедшие в новообразованную Латинскую империю.

Осенью 1204 г. латинское правительство предпринимает задачу подчинения империи, то есть походы в провинции с целью их завоевания. Нужно было удовлетворить ожидания всей массы крестоносцев по отношению к ленным владениям. Желающих получить лены было много, а раздавать пока было неоткуда. Между тем воины Христовы давно уже томились надеждой устроиться в областях империи как у себя дома, получить населенные земли во владение и отдохнуть от понесенных трудов.
Правительство щедро раздавало титулы и звания, рыцари тщательно изучали карту империи и выбирали себе места по вкусу. Появились герцоги никейские, филиппопольские, лакедемонские, графы менее значительных городов, герцогства и графства проигрывались и выигрывались в кости.⁴
Венеция как морская республика утвердилась в первую очередь на Далматинских и Ионических островах, закрепив тем самым свое главенствующее положение в восточном Средиземноморье.
Византийская знать основала по ту сторону Босфора Никейскую и Трапезундскую империи.
Христа(или то, что считалось этим венцом) был отдан в залог венецианцам, а те, в свою очередь, передали его французскому королю Людовику IX Святому. Для этого венца Людовик повелел соорудить в Париже великолепную готическую церковь Сент-Шапель.
Четвертый крестовый поход не достиг цели из-за устремлений венецианцев, контролировавших к тому времени средиземноморскую торговлю и жаждавших еще большей власти.
Больше всех в этом походе выиграли романские народы. Историческая роль Франции на Востоке начинается именно с 1204 г. Нет ничего удивительного, что в западноевропейской литературе событиям Четвертого крестового похода отводится много места и что по специальной обработке в общем и в частностях он занимает исключительное положение.⁴
На византийских землях была создана и полвека просуществовала т. н. Латинская империя. И хотя в конце концов франки были изгнаны с большей части территории Византии, империя уже никогда не смогла восстановить былое могущество.
Парадокс, но впервые эта твердыня христианства на Востоке была завоевана не кем-нибудь, а единоверцами-христианами¹.
Падение Константинополя (Царьграда) в 1204 г. и основание латинских княжеств в областях Византийской империи имело непосредственное отношение к Руси, так как служило осуществлением заветных планов римского папы по отношению к православному Востоку. Сохранилось письмо папы Иннокентия III к русскому духовенству, написанное по завоевании Константинополя, в котором ставилось на вид, что подчинение Риму Византийской империи должно сопровождаться обращением в католичество и всей Руси…⁴
Папа Иоанн Павел II в обращении к архиепископу Афинскому, во время визита в Грецию 4 мая 2001 г. высказал свое мнение о событиях 1204 г.: «Конечно, нас отягчают прошлые и нынешние противоречия, и продолжающееся непонимание. Но в духе взаимной любви мы можем и должны их преодолеть, ибо этого от нас требует Господь. <…>
За прошлые и нынешние случаи, когда сыны и дочери Католической Церкви грешили действием или бездействием против своих православных братьев и сестер, да дарует нам Господь прошение, которого мы просим у Него. Некоторые воспоминания особенно болезненны, и некоторые события отдаленного прошлого оставили глубокие раны в умах и сердцах людей до сего дня.
Я думаю об ужасном нападении на имперский град Константинополь, столь долго бывший оплотом христианства на Востоке. Трагично, что воители, направлявшиеся, чтобы обеспечить свободный доступ христиан в Святую Землю, обратились против своих братьев по вере. Тот факт, что они были латинскими христианами, наполняет сердца католиков глубокой скорбью.
Как мы можем не увидеть здесь тайны беззакония, действующей в человеческом сердце?
Богу одному принадлежит суд, и потому мы вверяем тяжкое бремя прошлого Его бесконечному милосердию, прося его исцелить раны, от которых до сих пор страдает дух греческого народа»…