Восьмой крестовый поход: кратко

Восьмой крестовый поход — поход в Тунис под предводительством короля Франции Людовика IX в 1270 г.

После окончания Седьмого крестового похода и отъезда Людовика IX во Францию Сирия и Палестина пришли в состояние полного хаоса. Не стало больше ни Иерусалимского королевства, ни иерусалимского короля: каждый город имел своего властителя и свое управление; венецианцы, пизанцы и генуэзцы, составлявшие значительную часть населения приморских городов, без конца боролись друг с другом; то же происходило и с духовно-рыцарскими орденами, которые вели между собой истребительную войну, не знающую конца.⁷
В то же время к власти в Египте пришел новый султан. Его звали Бейбарс — бывший раб, купленный на берегах Окса, который сумел захватить трон, став командующим телохранителями предыдущего султана.
В 1260 году он стал единственным из монархов, кто смог нанести поражение непобедимым монголам.
Это был властолюбивый государь, который с тех пор приобрел такую же власть, какою некогда пользовался Саладин, и который и способен, и склонен был продолжать во всех главных пунктах политику своего великого предшественника.
Еще будучи туркменским рабом, с темным цветом кожи, он вошел в ряды египетских мамлюков и в короткое время достиг среди них большой славы своими военными способностями.

Ислам в большей мере был обязан ему победой над Людовиком IX, и хотя он с тех пор два раза направил смертоносное оружие против правителей Египта, но даже эти злодеяния только увеличивали боязливое почитание, с которым мусульманский народ смотрел на лютого героя.
Будучи султаном, он был так же неизменно вероломен и жесток к соперникам или врагам, как прежде, когда был эмиром, но во всех других отношениях он выполнял свою правительскую задачу не только с должною мудростью, но также и с большим благородством.

Как добрый магометанин, он пунктуально исполнял предписания корана, сам жил воздержанно, принуждал свои войска к такой же умеренности и при помощи религиозных возбуждений поощрял их к отваге. Справедливый к своим подданным, какого бы племени и какой бы веры они ни были, он, несмотря на самую ужасную строгость, дал народным массам чувство безопасности и самодовольства; и хотя он, как второй Саладин, считал главной задачей своей жизни борьбу с христианством на Востоке до полного его истребления, но все-таки он был политически беспристрастен и достаточно проницателен, чтобы не пренебрегать полезными союзами с некоторыми европейскими державами.
При нем Египет стал более мощным, чем когда-либо, и почти все владения крестоносцев в Святой земле оказались захвачены. Начав с взятия Назарета и сожжения церкви Божьей Матери, затем он устремился в Кесарию, все население которой было предано смерти или рабству, и на Арсуф, который был превращен в развалины.
Совершив паломничество в Иерусалим, чтобы призвать себе на помощь Мухаммеда, Бейбарс овладел городом Сафедом на самой высокой горе Галилеи и вырезал защищавших его тамплиеров, хотя те сдались на капитуляцию.
Вскоре и Яффа, укрепленная Людовиком IX, оказалась в руках неумолимого врага христиан, перебившего ее жителей и предавшего город пламени.
Самым же великим бедствием для наследников крестоносцев было падение Антиохии – города, стоившего стольких страданий и крови товарищам Готфрида Бульонского.⁷
Низвергнутый иерусалимский император Балдуин и многочисленные ходоки из Сирии и Палестины, собирая милостыню в Европе, тщетно умоляли о помощи; хотя в нескольких государствах и попробовали проповедовать новый крестовый поход в Святую землю, на этот раз никто не принял Креста. На священную войну теперь смотрели как на роковое несчастье; кафедры, с которых раньше столь активно призывали к действию, хранили унылое молчание, а иной раз можно даже было услышать или прочитать нечто, сильно смахивающее на кощунство.
Так, один поэт, описав бедствия Святой земли, закончил восклицанием:
«Безумен тот, кто пожелал бы вступить в борьбу с сарацинами, когда сам Иисус Христос оставляет их в покое, допуская торжествовать одновременно и над франками, и над татарами, и над народами Армении, и над народами Персии.
Всякий день христиане подвергаются новым унижениям, потому что Он спит, этот Бог, свойством которого было бодрствование, между тем как Магомет является во всей своей силе и ведет вперед свирепого Бейбарса».⁷
Людовик IX чувствовал себя виновным в этих новых бедствиях и, помня свое позорное поражение, решился попробовать еще раз и стал помышлять о новом нападении на Египет.
Карл Анжуйский в своем новом статусе короля помышлял совершенно об ином. Карл все еще грезил Константинополем и своим главным врагом считал Византию. Он видел в Бейбарсе потенциального друга и союзника.
Карл был против нападения на Египет и утверждал, что вместо этого нужно напасть на Тунис, который был, в конце концов, также мусульманским. Тунис был намного ближе к Франции — всего лишь в девяноста милях к западу от самого западного полуострова Сицилии. Объединенная франко — сицилийская армия могла бы укрепиться в Тунисе и взять Центральное Средиземноморье под контроль Капетингов.

Но основной причиной желания Карла Анжуйского направить крестовый поход изначально на Тунис было следующее: «Тунис платил дань Сицилийскому королевству, пока там господствовали Штауфены. С тех пор, как Карл Анжуйский прибыл в Палермо для правления, эмир прекратил уплату дани, и его страна сделалась в то время убежищем для приверженцев Штауфенов, которые угрожали оттуда положению французов в южной Италии.
Поэтому король Карл, без сомнения, прежде всего старался о том, чтобы направить силу крестоносцев против Туниса, и благочестивый Людовик, когда его подкупила к этому походу ловкая игра, был только жертвою эгоистических расчетов…»⁶
Тогда можно было двинуться дальше, на Восток. Карл представлял это движение на Восток в направлении Константинополя, но, по-видимому, не потрудился посвятить своего брата-романтика во все детали гениального плана.⁵
В 1266 году Людовик IX обратился к папе Клименту IV с просьбой в организации нового крестового похода, который после некоторых колебаний, внушенных ему чувством ответственности, наконец одобрил намерение короля.
В 1267 году Людовику IX исполнилось пятьдесят три года, и он уже ощущал свой возраст. Он объявил о решении идти на Тунис и начал приготовления.
В марте 1267 года Людовик созвал вельмож своего государства в Париж и перед их глазами принял крест.
Его брат, граф Альфонс Пуатье, который уже несколько раньше дал обет паломничества, тотчас присоединился к нему. Сыновья Людовика — Филипп, Иоанн, Тристан и Петр — немедля последовали примеру отца.
Король Тибо Наваррский, графы Артуа, Бретанский и Фландский и многие другие французские владетели тоже заявили себя готовыми принять участие в крестовом походе на Восток.⁶
Но большинство рыцарства Людовика совсем не имело желания снова жертвовать имуществом и кровью ради безнадежной войны против ислама.
Его старый друг Жуанвилль, который сопровождал короля в предыдущем Крестовом походе, категорически заявил Людовику, что это величайшая глупость, и отказался сопровождать его во второй раз.
Около трех лет было затрачено на подготовку. Деньги собрать оказалось непросто. Если духовенство, хотя и с неудовольствием, уплачивало папскую десятину, то светская знать проявляла упорство. Князья и бароны не желали по примеру прошлых лет ради химеры закладывать свои земли и замки.
Король прибегнул к поголовной подати, собиравшейся в самых экстренных случаях, но собрать удалось немного. Кончилось тем, что Людовик взял путевые издержки на себя и (случай беспрецедентный) согласился платить жалованье своим знатным вассалам.⁷
Между тем король Людовик прилежно продолжал вооружаться и приобретал союзников. Его брат, король Карл Сицилийский, готов был принять участие в походе с большим войском. Английские принцы Эдуард и Эдмунд, сыновья Генриха III, вместе со многими знатными людьми своей родины приняли крест и, благодаря займу у французов, получили возможность набрать видное войско.
Наконец и среди храбрых фризов еще раз возбудилось прежнее желание к яростному бою с «язычниками», так что тысячи давали обет паломничества, и был приготовлен к отплытию могущественный флот. Когда с этим надежды на успех предприятия увеличились, Людовик решил начать поход, весной 1270 года.
Прежде чем покинуть свою страну, он по-возможности позаботился об устранении в ней всякой вражды, удовлетворял тех, кто мог иметь к нему какие-нибудь притязания, и щедрою рукою приводил в порядок имущество своих детей, как будто предчувствуя свой близкий конец…
Затем он принял в Сен-Дени орифламму, пилигримский посох, суму и отправился в Эг-Морт, сборное место своего войска.
Но посадка войска Христа на корабли на некоторое время затянулась: за флотом для переправы Людовик обратился к венецианцам и генуэзцам, но Венеция, из боязни помешать своей торговле с Египтом, не осмелилась исполнить просьбу короля, а Генуя, поставившая в конце концов значительное число кораблей с многочисленной корабельной прислугой, не доставила их вовремя в Эг-Морт. Между тем среди собравшихся пилигримов началась кровавая распря, которую Людовику удалось с трудом усмирить.⁶
Однако Людовик все же покинул Францию и через несколько дней, в которые крестоносцам пришлось перенести сильную бурю, они достигли ближайшей цели, гавани Кальяри на сардинском берегу. Здесь крестоносцы держали военный совет, и было решено и объявлено, что войско двинется не прямой дорогой в Сирию, и не в Египет, а сначала в Тунис.
Эту внезапную новость объяснили воинству креста тем, что якобы эмир Тунисский имел желание принять христианство. Если бы это утверждение оказалась ошибочным, то, во всяком случае, было очень желательно отнять у правителя Египта подкрепления, которые он получает из Туниса воинами, лошадьми и оружием, кроме того, этот город так богат, что завоеванием его христиане получили бы большие вспомогательные средства для дальнейшей войны с мусульманами…
15 июля король Франции Людовик IX отбыл с пилигримами из гавани Кальяри и через несколько дней, 17 июля прибыл на тунисский рейд.

На следующий день все крестоносное войско высадилось на узкой полосе берега между морем и Тунисским озером. Мусульманские войска были близко, но не решались нападать.
19 и 20 июля произошли сражения, в которых христиане без большого труда победили неприятеля и двинулись с этой полосы берега до древнего Карфагена, где они нашли место для своего лагеря.
Тунис находился в серьезной опасности, потому что там не ожидали такого сильного нападения и в данную минуту чувствовался даже недостаток в съестных припасах. Между тем эмир собрал как можно скорее свои военные силы, заключил множество христиан, находившихся в его власти, в заложники и угрожал им смертью, если французы двинутся против его столицы. Кроме того, Бейбарс в письме подбодрял его к защите, обещал ему помощь и действительно принял меры к тому, чтобы дойти из Египта до Туниса с сухопутным войском.
Лучшим спасением для тунисцев оказались, однако, ошибочные действия короля Людовика, который, как прежде на Ниле, так и теперь в Карфагене, не сумел закрепить полученный успех. Может быть, король Людовик все еще думал, что кровопролитные сражения не нужны, потому что мусульманский враг в самом скором времени> превратится в христианского друга, но во всяком случае король решил не начинать более крупных предприятий, пока в лагерь не прибудет король Карл с сицилийским войском. Он совершенно отказывался разбить противника быстрыми ударами, а напротив, довольствовался укреплением своего лагеря, чем дал возможность тунисскому эмиру подготовить самое сильное сопротивление.⁶
Но Карл Анжуйский заставил себя ждать несколько недель, а тунисский властитель, вместо того чтобы обратиться в христианство, собрался с силами, и посланец его объявил, что князь явится «принять крещение на поле боя».
Единственный успех, которого крестоносцы достигли при этих обстоятельствах, было завоевание так называемого карфагенского замка. Генуэзцы, требовавшие этого захвата и получившие на него позволение, 23 июля взяли приступом это сильное укрепление, но после этого христиане ограничились тем, что только отражали от своего лагеря нападения мусульман, которые вскоре начались и с каждым днем становились все смелее.
Мало того, благодаря предубеждениям, с которыми начал поход король и, по крайней мере, часть его соратников, неприятелю удалось обмануть их глупейшим образом. Однажды три знатные мусульманина пришли к форпостам и выразили желание перейти в христианство; хотя они и были захвачены в плен, но их словам поверили. Тотчас после того явилось около сотни мусульман, которые также просили крещения, и, пока с ними велись переговоры, пришла большая толпа неприятелей, бросилась с оружием на христиан, и, раньше чем ее удалось прогнать, было убито шестьдесят христиан…
Те трое пленных, которых привлекли к допросу об этом нападении, заявили, что оно, очевидно, было сделано их врагами, и что если их отпустят на волю, то они на другой же день возвратятся более чем с двумя тысячами единоверцев и с большим количеством съестных припасов. Их действительно отпустили, но, конечно, они больше не появились…⁶

В августе 1270 года, в период самой сильной жары, среди крестоносцев началась дизентерия. Первыми жертвами стали графы Вандомский и де ла Марш, затем Монморанси, де Бриссак и другие. Наконец стало умирать столько народа, что пришлось сваливать трупы в общие ямы.
Людовик старался поддержать бодрость рыцарей креста, но вскоре и сам захворал. Болезнь быстро прогрессировала. Людовик был уже очень слаб и потому можно было предвидеть дурной исход его болезни и действительно, Людовик вскоре почувствовал приближение своей смерти.
Однако, верный своему долгу и благочестивый, он, пока мог, заботился о крестоносцах, дрожащей рукой написал знаменитое, мудрое и теплое поучение своему сыну и наследнику престола Филиппу, потом погрузился в усердную молитву и скончался спокойно и мирно 25 августа 1270 г.
Сын Людовика Филипп, сам больной, среди общей скорби принял присягу от вождей и воинов, после чего стал новым королем Франции, Филиппом III.

Трем прелатам, бывшим при кончине Людовика, было поручено отправиться с печальным известием на Запад. В своем послании французам новый король просил молиться об упокоении души отца и обещал во всем следовать его примеру.
Тело короля было перевезено Карлом Анжуйским на Сицилию и погребено в соборе Монреале, где и сейчас в алтаре, посвященном Людовику, хранится урна с его внутренностями. Впоследствии останки Людовика были перенесены в Сен-Дени.
Немедленно после кончины Людовика вопрос о канонизации его был поднят сыном его, Францией и Европой, единодушно прославлявшими святость благочестивого короля.
11 августа 1287 года папа Бонифаций VIII причислил благородного покойника к лику святых…

Смерти одного этого человека было достаточно, чтобы совершенно изменить характер крестового похода.
Наследник и нынешний король Филипп III Смелый не обладал мечтательным паломническим настроением своего отца. К тому же, в самый час смерти святого Людовика, в лагерь пилигримов прибыл король Карл Сицилийский со своими войсками и кораблями и потому крестовый поход мог преследовать только ясно определенные политические и военные цели.
Мусульмане после смерти Людовика становились все смелее в своих нападениях на лагерь крестоносцев, поэтому короли Карл Сицилийский, Филипп Французский и Тибо Наваррский принимали бой везде, где могли: сначала в ходе нескольких сражений оттеснили неприятеля от своего лагеря, затем частью своего флота заняли тунисские воды и наконец еще раз обратили войско мусульман в бегство, неподалеку от их столицы. Этим было достигнуто основание к заключению мира.
Основная масса христианского войска требовала штурма и разграбления богатого Туниса. Но ни у Карла, ни у Филиппа не было желания осаждать Тунис, завоевать его и удерживать силами дорогостоящего гарнизона.
30 октября был заключен мирный договор, пункты которого определили дальнейшее мирное сосуществование христиан и мусульман в Тунисе, в частности:
• подданые государств, заключивших договор, могут беспрепятственно и свободно жить в землях обеих сторон;
• в областях Туниса не должны мешать христианскому духовенству строить церкви, учреждать кладбища и там громко молиться и проповедовать как на родине;
• никто из государей, состоящих в договоре, не потерпит в своей земле мятежных подданных другого;
• пленные будут выданы обеими сторонами без выкупа;
• христианские короли немедленно очистят область Туниса;
• эмир заплатил им в три срока военные издержки в 210000 унций золота (около восьми с половиной миллионов марок немецкими деньгами), кроме того будет вносить вдвойне прежнюю дань Сицилийскому престолу и отдаст всю невыплаченную дань за пять лет…⁶
В течение ноября французы и итальянцы покинули африканский берег и прибыли вскоре на Сицилию. Из Сицилии должен был продолжиться крестовый поход, но так как король Филипп желал вернуться в свое королевство, а большинство пилигримов было сильно истощено болезнями и лишениями (теперь еще один за другим умерли Тибо Наваррский и граф Альфонс Пуатье, брат Людовика IX), было решено на время отложить предприятие и собраться для окончания его только через три года…
Так закончился второй крестовый поход Людовика Святого.
С тех пор в Европе уже не нашлось силы, способной сплотить христиан на борьбу против мусульман и изгнать «неверных» из Святой земли…
В начале XIII века монгольские кочевники из Центральной Азии под предводительством Чингисхана создали могущественную империю. Она простиралась от Северного Китая до Каспийского моря.
После смерти Чингисхана монголы повели войну со своими соседями на востоке и на западе. Между 1230 и 1233 гг. они завоевали Персию, в 1237 — 1238 гг. вторглись в Северо-Восточную Русь, а в 1240-м завоевали Южную Русь.

Весной 1241 г. они взяли Краков и вскоре уже были в Силезии, где против них выступило целое войско, но, как и все предыдущие, оно тоже было ими разбито. Вслед за этим они неожиданно появились и на Ближнем Востоке.
Весть о татаро-монгольском нашествии дошла до Италии и Франции. В 1245 г. папа Иннокентий IV послал в резиденцию монгольского хана францисканца Джованни дель Карпине, который должен был вступить с ним в переговоры и попытаться обратить его в христианство. В сущности, монголы уже были знакомы с идеями христианства, так как на Востоке давно существовали разрозненные христианские общины.
Когда в середине XIII века монголы вторглись в Палестину, их даже поддержало маленькое христианское государство армян. Армяне принимали участие и в захвате монголами сирийского города Алеппо.
В сентябре 1260 г. монголы потерпели первое поражение на Ближнем Востоке. Их победили египтяне в битве при Айн-Джалуте. Это поражение закрыло монголам путь в Северную Африку, а Египет стал самой могущественной державой всего этого региона.
Одержав эту победу, египтяне вступили в войну с соседними христианскими государствами и сумели изгнать крестоносцев из Палестины. 18 мая 1291 г. после долгой осады пал Аккон, а 19 мая — Тир. Падение Сидона произошло в июне, Бейрута — 31 июля.⁴
Правда, рассеянные остатки христиан осели в Малой Азии. В Сирии, в Турции и в Ливане они сохранились и по сей день.
Но с господством крестоносцев было покончено раз и навсегда…