Выдержки из стенограммы судебного процесса над Пеньковским В.В.

После оглашения обвинительного заключения председательствующий (председатель Военной коллегии Верховного Суда СССР генерал-лейтенант юстиции В. В. Борисоглебский) задает подсудимым Пеньковскому и Винну вопрос: признают ли они себя виновными в предъявленном им обвинении?
Подсудимый Пеньковский отвечает: «Да, признаю себя виновным полностью».
Подсудимый Винн заявил: «Да, виновным себя признаю, за исключением некоторых деталей, о которых дам подробное объяснение суду».

Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, прошу отвечать на вопросы прокурора.
Прокурор: Подсудимый Пеньковский, когда и где вы были завербованы иностранной разведкой для проведения шпионской деятельности против Союза Советских Социалистических Республик?
Пеньковский: После своего первого приезда в Лондон 20 апреля 1961 года, когда я встретился с представителями английской и американской разведок; тогда и состоялся акт моей вербовки.

Прокурор: С кем вы тогда вели переговоры?
Пеньковский: С четырьмя представителями: «Грилье», «Ослафом», «Александром» и «Майлом». «Грилье» и «Майл» — представители английской разведки, а «Ослаф» и «Александр» — представители американской разведки.
Прокурор: Следовательно, вы являлись агентом двух разведок?
Пеньковский: Да, я был связан с американской и с английской разведками одновременно.
Прокурор: До приезда в Лондон 20 апреля 1961 года вы были знакомы с этими лицами?
Пеньковский: Нет, не был.
Прокурор: Кто вам организовал эту встречу?
Пеньковский: Первая встреча была организована Гревиллом Винном. В декабре 1960 года в Советский Союз прибыла делегация английских специалистов в составе 12 человек. Эту делегацию возглавлял Винн, и тогда же я познакомился с ним.
Прокурор: Почему именно Гревилл Винн явился организатором вашей встречи с иностранными разведчиками?
Пеньковский: Я еще до того, как познакомился с г-ном Гревиллом Винном, стал изыскивать возможности связи с американской разведкой. Познакомившись с г-ном Гревиллом Винном, я решил попробовать установить контакт с английской разведкой через него, но сделал это не сразу. Сначала я хотел изучить его, чтобы на последующих встречах обсудить этот вопрос.
Прокурор: Вы нашли эту возможность последующей встречи с Гревиллом Винном?
Пеньковский: Да, г-н Гревилл Винн перед отъездом в декабре из Москвы сказал, что он прибудет в Советский Союз в первой половине 1961 года.
Прокурор: Когда же состоялся повторный приезд Винна?
Пеньковский: Повторный приезд Гревилла Винна состоялся в первых числах апреля 1961 года.
Прокурор: И тогда вы вошли в контакт с Гревиллом Винном?
Пеньковский: Да, г-н Гревилл Винн приезжал тогда в Москву по делам своей фирмы, он обращался в Министерство внешней торговли и в Государственный комитет по координации научно-исследовательских работ, где работал я.
Прокурор: Когда вы встретились с ним?
Пеньковский: Я встретился с Винном в первых числах апреля 1961 года. Я был предупрежден г-ном Винном о его приезде и знал точно дату его приезда, так как я работал в иностранном отделе и моей обязанностью по службе была встреча с г-ном Винном.
Прокурор: Кроме деловых встреч у вас были и иные встречи с Гревиллом Винном?
Пеньковский: Да. После встречи и посещения Гревиллом Винном Комитета по координации научно-исследовательских работ, обсуждения программы дальнейшей работы я пригласил Гревилла Винна в ресторан, затем достал билеты в Большой театр и ходил с ним на балет, то есть проявлял к нему внимание, преследуя цель поближе с ним познакомиться.
Прокурор: Это вам полностью удалось?

Пеньковский: Да, я был с ним в ресторане, был у него в номере гостиницы «Националь», где рассказал ему о своем желании сотрудничать с английской разведкой.
Прокурор: Каково содержание этой вашей беседы с Гревиллом Винном?
Пеньковский: Я рассказал о себе, о своей работе, о семейном положении, чем дал возможность г-ну Гревиллу Винну изучить себя. Я считал, что после этого могу доверить г-ну Гревиллу Винну свое желание и просьбу передать письмо представителям английской разведки.
Прокурор: Передали ли вы в этот раз Гревиллу Винну письмо или какие-либо документы для вручения их заинтересованным лицам в Англии?
Пеньковский: Нет, в этот раз я г-ну Гревиллу Винну ничего не передал. Как я уже говорил на следствии, за три дня до его отъезда из Москвы я дал ему письмо, заклеенное в двух конвертах, а сверху конверт был оклеен прозрачной клейкой лентой. Этот пакет я просил передать кому-нибудь в английском посольстве. В письме выражалось мое желание сотрудничать с английской разведкой.
Таким образом фактически я просил г-на Гревилла Винна быть посредником между мной и английской разведкой.
Прокурор: О чем шла речь в этом письме, которое вы передали Гревиллу Винну?
Пеньковский: В этом письме, отпечатанном на пишущей машинке, я писал о том, что хочу сотрудничать с английской разведкой, располагаю обширными материалами экономического порядка, а также и другими данными, поскольку работаю в Комитете по координации научно-исследовательских работ и имею соответствующий доступ к этим материалам, причем доступ свободный.
Я просил, при условии заинтересованности в получении этих сведений, войти со мной в контакт. Об условиях вхождения в контакт просил передать через податчика письма или в письменном виде.
Прокурор: Вы дали понять Гревиллу Винну, с кем бы хотели установить связь?
Пеньковский: Да, безусловно, я дал это понять.
Прокурор: Каким образом вы это сделали?
Пеньковский: Я просто назвал все своими именами. Если бы разговор шел о передаче материалов официальным порядком по линии Министерства иностранных дел, то мне незачем было бы просить Винна помочь установить связь с английской разведкой, а поскольку я говорил о работе разведывательного порядка и о своем желании работать в этом направлении, то я и не темнил перед г-ном Гревиллом Винном.
Правда, должен сказать, что во время этих первых разговоров с г-ном Гревиллом Винном я не употреблял такие слова, как разведка, я говорил так: «Заинтересованные лица», но и ему, и мне было все понятно.
Прокурор: Вы лично были убеждены в том, что Гревилл Винн вас понял и доставит документы по назначению?
Пеньковский: Да, если бы я в этом не был предварительно убежден, я бы письма не передал, так как это являлось бы опасным для меня.
Прокурор: Товарищ председательствующий, разрешите мне поставить вопрос подсудимому Винну.
Председательствующий: Подсудимый Винн, прошу ответить на вопрос прокурора.
Прокурор: Подсудимый Винн, правильно показывает Пеньковский об обстоятельствах вашего знакомства и о получении вами от него письма для передачи в Англии заинтересованным лицам?
Винн: Нет, не точно.
Прокурор: Вы в свой апрельский приезд в Москву получили письмо от подсудимого Пеньковского для передачи в Англии заинтересованным лицам?
Винн: Да, такое письмо от него я получил в аэропорту в последний день своего пребывания.
Прокурор: Кому вы должны были передать в Англии это письмо?
Винн: Пеньковский спросил меня, известны ли мне высокопоставленные лица… Желаете ли вы, чтобы я детализировал этот вопрос?
Прокурор: Нет. Это вы сможете сделать позже.
Товарищ председательствующий, я прошу разрешить продолжать допрос Пеньковского.
Председательствующий: Пеньковский, отвечайте на вопросы прокурора.
Прокурор: Когда и в связи с чем вы выезжали в Англию?
Пеньковский: В Англию я выезжал в 1961 году дважды. Первый раз — 20 апреля, руководителем делегации советских технических специалистов, выезжавших в Англию в ответ на визит делегации английских специалистов в Москву. В Англии я был с 20 апреля по 6 мая 1961 года.
Второй раз в Англии я был в июле — августе 1961 года, в служебной командировке для посещения советской промышленной выставки в Лондоне.
Прокурор: Кто встречал и размещал делегацию в Лондоне в апреле 1961 года?
Пеньковский: 20 апреля нашу делегацию в Лондоне встречали г-н Вини с переводчиком, русским по происхождению, но подданным Великобритании, фамилии его я не помню, и представитель советского посольства в Лондоне.
С аэропорта делегация выехала в Лондон и была устроена г-ном Винном в гостинице «Маунт ройял», где каждый член делегации был помешен в отдельном номере.
Прокурор: Винн знал о вашем приезде в Англию?
Пеньковский: Да, Винн знал о нашем приезде. Он получил телеграмму о том, что делегация вылетает и будет в лондонском аэропорту примерно в 14 часов.
Прокурор: А до посылки телеграммы он знал о вашем приезде?
Пеньковский: До посылки телеграммы Винн также знал, что делегация приезжает. Об этом у нас был разговор еще во время пребывания Винна в Москве, и он знал, что в Комитете принято решение о выезде советской делегации в Лондон.

Прокурор: В этот раз вы привезли какие-либо материалы для иностранных разведок? Кому и когда вы передали эти материалы?
Пеньковский: Когда состоялось решение руководства Комитета и я узнал, что буду в Лондоне, я подготовил примерно на 15—16 листах написанную от руки чернилами различную информацию, которую и передал 20 апреля 1961 года Винну в номере гостиницы «Маунт ройял» в двух конвертах.
Почему в двух конвертах? Просто я разложил материал в два конверта по 7— 8 листов и оклеил их клейкой изоляционной прозрачной лентой.
Прокурор: Товарищ председательствующий, разрешите поставить вопрос подсудимому Винну.
Председательствующий: Подсудимый Винн, прошу ответить па вопрос прокурора.
Прокурор: Скажите, получали ли вы во время первого приезда Пеньковского с делегацией в Англию, в Лондон, какой-либо пакет?
Винн: Да, это был тот же самый пакет, который он пытался вручить мне в Москве.
Прокурор: Подсудимый Пеньковский, кто сообщил вам о предстоящей встрече с представителями иностранных разведок?
Пеньковский: Получив от меня два пакета, г-н Гревилл Винн сказал мне, что сегодня же, то есть 20 апреля, вечером, в любое время вечера, и даже в начале ночи, в таком-то номере (я сейчас номера не помню) этой же гостиницы «Маунт ройял» меня будут ожидать заинтересованные лица.
Прокурор: Эта ваша встреча с заинтересованными лицами состоялась?
Пеньковский: После пресс-конференции и обмена впечатлениями состоялся ужин для членов делегации, который дал в честь делегации г-н Гревилл Винн. После окончания ужина я расстался с членами делегации. Это было около 23 часов.
Затем, зная номер, где меня ожидают, я один отправился туда, постучал, мне открыли, я представился.
Прокурор: Кто был в номере?
Пеньковский: В номере были четыре человека, именовавшие себя «Грилье», «Майлом», «Ослафом» и «Александром».
Прокурор: Как была оформлена ваша вербовка?
Пеньковский: На первой встрече никакого оформления ке было. Перед моим отъездом из Лондона мною по просьбе названных выше лиц была написана бумага, в которой я в произвольной форме подтверждал свое согласие поддерживать контакт с представителями двух разведок.
Прокурор: А кроме вашего согласия поддерживать контакт с разведками вы писали какие-либо заявления?
Пеньковский: Нет, отдельного документа я не писал, но в этом же документе о согласии сотрудничать я указал по совету одного из разведчиков (не помню сейчас его имени), что в случае необходимости прошу дать мне гражданство Соединенных Штатов Америки или подданство Великобритании.
Прокурор: Встречались ли вы еще с этими разведчиками во время пребывания в Лондоне в этот раз?
Пеньковский: Да, всего я встречался с ними четыре раза.
Прокурор: На каком языке вы вели разговоры с Винном, а также с представителями американской и английской разведок?
Пеньковский: Я в определенной степени владею английским языком, и с Гревиллом Винном мы вели разговор на английском языке.
С представителями разведок я говорил в основном по-английски, и, поскольку один из них знал русский язык в совершенстве, я частично говорил по-русски, а он переводил.
Прокурор: Какого характера сведения интересовали разведчиков?
Пеньковский: Разведчиков интересовали сведения политического, экономического и военного характера. Но, поскольку мною им были сообщены реальные возможности и разведчики знали, что я имею доступ к материалам экономического характера, соответственно и ставились задачи по сбору информации экономического характера, которая и составила 90% всех материалов, переданных мною.
Поскольку я проявил инициативу и сказал, что у меня есть старые знакомые военнослужащие, с которыми я поддерживаю товарищеские, дружеские связи, вхож к друзьям, которые работают в других ведомствах, то я могу располагать и данными военного и политического характера. Мне было сказано, что любые данные, отвечающие определенным требованиям, о которых я стану сообщать, будут представлять для них интерес; широкая информация по техническим отчетам Комитета отвечает задачам технической разведки.
Прокурор: Уточните, какие конкретно задания от разведчиков по шпионажу вы получили в Англии.
Пеньковский: Я получил задание наладить контакты с людьми, которые могут давать информацию военного, экономического и политического характера. Я имел задачу натренироваться приему передач односторонней радиосвязи с помощью болванок, интересоваться последними событиями по таким жгучим проблемам, как берлинский вопрос, отношения с Китаем, по всем вопросам экономического порядка, и по возможности военными материалами. Правда, конкретно очерченного задания, о котором можно было бы доложить здесь по пунктам, не было, а было сказано: «По возможности, поскольку вы сами желаете с нами работать, выбирайте материалы, представляющие наибольший интерес».

…
Прокурор: Подсудимый Пеньковский, были ли вы снабжены какими-либо техническими средствами для проведения шпионской деятельности против СССР?
Пеньковский: Перед отъездом из Лондона я получил вот этот маленький приемник «Сония». Большой приемник «Зенит» я купил здесь, в Москве, он не был получен из Лондона или Америки.
Блокноты для расшифровки сообщений, записную книжку с копировальной бумагой для тайнописи, чистые, неэкспонированные пленки в количестве 20 штук, инструкции о порядке пользования приемником и блокнотами — вот что я получил из так называемой оперативной техники после своего первого визита в Лондон.
Прокурор: Какие пленки вы получили, каково их назначение?
Пеньковский: Пленки я получил к фотоаппарату «Минокс» и фотоаппарат «Минокс», забыл о нем упомянуть.

…
Прокурор: Где вам было рекомендовано хранить все полученное вами шпионское снаряжение?
Пеньковский: В специально оборудованном па квартире тайнике, но в выборе так называемых тайных мест мне была предоставлена инициатива, и я выбрал место для хранения этого снаряжения по своему усмотрению. Оборудовал его я у себя дома.
Прокурор: Где этот тайник находился?
Пеньковский: Этот тайник был оборудован в моем письменном столе.

…
Прокурор: Как разведчики оценивали те материалы, которые вы им передавали?
Пеньковский: По-разному. Некоторые сведения носили общий характер, а они больше интересовались конкретными материалами и не от руки написанными. К тем материалам, которые я написал на 16 листах, они отнеслись критически, как к неподтвержденным источникам, в их числе была записка по ракетам на 3 листах.
Они не сказали, что не верят этим данным, но надеялись и ждали от меня более конкретных данных, заснятых на пленку.
Председательствующий; А разведчики вам не говорили, почему не верят? Может быть, вы их очень обильно снабжали материалами и это вызывало сомнения?
Пеньковский: Вы, очевидно, не так меня поняли. Первый раз в Лондоне я передал информацию, написанную на 15-16 листах, для того, чтобы заинтересовать разведчиков и обратить их внимание на тот факт, что я располагаю определенными возможностями для получения интересующих разведку сведений. Эти материалы были общего характера и были оценены удовлетворительно не потому, что их было много, а потому, что они были неконкретны.
Позже, когда я стал обильно снабжать разведку материалами, имевшимися у меня по линии ГК по КНИР, разведчики говорили, что я провожу большую работу, и высоко оценивали ее как с точки зрения объема, так и с точки зрения важности полученных материалов.
По этой их оценке можно сказать, что я работал не зря!
(Гул возмущения в зале.)

…
Прокурор: Предлагали ли вам разведчики способы безличной связи?
Пеньковский: Подробно об этом я инструктировался в Париже. На встречах в Лондоне разведчики говорили мне, что это наиболее безопасный вид связи, объясняли преимущества этого способа связи и примерные места, где бы желательно эти тайники иметь.
О тайнике № 1 в этот раз разговора не было.
Прокурор: Что это за тайник?
Пеньковский: Тайник № 1 находился па Пушкинской улице, в подъезде дома № 5/6, между магазинами «Мясо» и «Обувь», это почти напротив Театра оперетты; с правой стороны при входе в подъезд была батарея отопления, окрашенная в темно-зеленый цвет. Эта батарея укреплена на специальных крюках. Между батареей и стенкой имелся просвет шириной примерно в 5-6 сантиметров.
Разведчики показали мне месторасположение этого дома на плане г. Москвы. Нужно было сообщение для закладки в тайник поместить в спичечную коробочку, обернуть голубой бумагой, заклеить целлофановой лентой и обмотать проволокой, при помощи которой подвесить коробочку на крючок сзади батареи отопления.
После чего следовало дать соответствующие сигналы, о которых подробно сказано в обвинительном заключении.

…
Прокурор: О каких еще возможностях связи шла речь в Лондоне?
Пеньковский: В Лондоне шла речь о поддержании связи через женщину по имени Анна. Ее фамилию, Чизхолм, я уже позже узнал. Я с Анной был познакомлен на одной из встреч во время моего второго приезда в Лондон, и тогда же были обусловлены два места для поддержания связи с нею: в районе Цветного бульвара и в районе Арбата.
…
Прокурор: Подсудимый Пеньковский, какие условия связи с Анной были предложены вам разведчиками?
Пеньковский: Мне было предложено встречаться с нею в обусловленный день. Такими днями были каждая пятница определенных месяцев в 13 часов 00 минут на Арбате, район антикварного магазина, и каждая суббота других условленных месяцев в 16 часов 00 минут на Цветном бульваре, где Анна обычно гуляла с детьми.
При необходимости я должен был посетить в это время указанные районы, не подходя к Анне. Анна, увидев меня, должна следовать за мной на расстоянии, а я по своей инициативе выбрать место для передачи ей материалов. Для этой цели я выбирал в основном подъезды домов в переулках, прилегающих к Арбату или Цветному бульвару.
Я шел на расстоянии 30 — 40 метров впереди Анны, то есть на расстоянии, позволяющем меня видеть, заходил в тот или иной подъезд и передавал материалы, которые я имел, Анне Чизхолм, заходившей туда вслед за мной, или получал от нее.

…
Прокурор: Интересовались ли иностранные разведки вопросом о советско-китайских отношениях?
Пеньковский: Да, было такое задание — выяснить, каковы сейчас советско-китайские отношения, и, может быть удастся, достать соответствующее письмо ЦК по этому вопросу, но по этому заданию я не имел возможности ничего сделать, хотя и старался.

…
Прокурор: Какие еще кроме тайников виды связи были предложены вам разведчиками?
Пеньковский: Мне был предложен еще один способ связи, которым можно было пользоваться при необходимости и при невозможности использовать уже прежние варианты связи.
Для этого я должен был 21-го числа каждого месяца в 21 час 00 минут прибыть в район гостиницы «Балчуг» и по заранее обусловленному паролю войти в связь со связником для получения через него указаний или для передачи ему шпионских материалов.
Прокурор: Какой был обусловлен пароль?
Пеньковский: Я должен был прогуливаться по набережной с папиросой во рту, а в руке держать книгу или пакет, завернутые в белую бумагу. Очевидно, описание моего внешнего вида должно было быть известно тому, кто придет па связь.
Ко мне должен подойти человек в расстегнутом пальто, также с папиросой во рту, который скажет: «Мистер Алекс, я от ваших двух друзей, которые шлют вам свой большой, большой привет». Подчеркивание дважды «большой, большой» и «от ваших двух друзей» было условленностью.

…
Прокурор: Было ли вам сказано, что если бы сложилась такая необходимость, то американская разведка могла доставить вас в Америку?
Пеньковский: Разговор об этом был в связи с обсуждением вопроса о представлении меня президенту Кеннеди. Они говорили, что за короткое время самолетом меня можно доставить в Америку и вернуть обратно.
Это они сделали бы, если бы была острая необходимость.

…
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, у вас не возникала мысль, что пора явиться с повинной?
Пеньковский: Была такая мысль, но я не довел ее до конца.

…
Прокурор: Какие инструкции вы получили об использовании для связи банки из-под порошка «Харпик»?
Пеньковский: В письме было сказано, что на одном из приемов в доме английского дипломата в туалетной комнате будет стоять банка из-под порошка «Харпик». Со стороны днища банки вынимается полая часть, куда можно заложить материалы или же забрать материалы, если они там находятся, после чего следовало банку опять поставить на место, а в последующем она будет заменена настоящим «Харпиком».
…
Прокурор: Расскажите о полученных вами сигнальных открытках.
Пеньковский: Сигнальные открытки в количестве 7 штук представляли собой различные виды Москвы. Открытки были многокрасочными.
На открытках с обратной стороны рисунка был написан текст чернилами на английском языке с различным содержанием о времяпрепровождении в Москве и о посещении достопримечательных мест Москвы. Были указаны и различные адреса в Англии, и каждая открытка имела свое условное значение.

…
Прокурор: Расскажите, какие инструкции вы получили от иностранных разведок по приему радиопередач.
Пеньковский: Я получил указание о том, что прием радиошифрограмм будет облегчен путем присылки приставки к приемнику, что передачи будут меняться чаще, раньше передачи радиограмм менялись один — два раза в месяц, а в дальнейшем могут быть через три и пять дней. Вот эти вопросы и были освещены в этих инструкциях.
Прокурор: Какое время было назначено для приема радиотелеграмм?
Пеньковский: Время одно — 24 часа 00 минут.
Прокурор: У вас были позывные?
Пеньковский: Да. Три цифры в течение 5 минут.
Прокурор: Вы помните их?
Пеньковский: Да, 1, 6, 3.

…
Прокурор: Подсудимый Пеньковский, сколько в общей сложности фотопленок со шпионскими материалами вы передали английской и американской разведкам за время вашей связи с ними?
Пеньковский: За все это время я передал им 105 -106 пленок.
Прокурор: Сколько кадров в каждой пленке?
Пеньковский: В каждой пленке 50 кадров, но я экспонировал не все, а 42 — 46, в зависимости от того, как кончался материал.
Прокурор: В общей сложности сколько кадров вы передали иностранным разведкам?
Пеньковский: 5 тысяч кадров.
(Шум в зале.)

…
Прокурор: Подсудимый Пеньковский, что обещали вам иностранные разведки в качестве вознаграждения за вашу шпионскую деятельность?
Пеньковский: Мне предлагались деньги в рублях. Я говорил, что мне сейчас деньги не нужны, у меня есть достаточно своих накоплений в семье и я никакой нужды в деньгах, а также в валюте в настоящее время не испытываю.
Деньги мне предлагались несколько раз, но я не брал ни копейки. И для меня явилось неожиданностью, когда мне прислали 3 тысячи рублей в коробке от набора спичек. Из них я купил на сумму 500—600 рублей различные подарки — серебряные чернильницы и т. д.- каждому из разведчиков, часть из этой суммы я потратил на пребывание Гревилла Винна, а 2 тысячи рублей завернул и возвратил Гревиллу Винну для передачи разведчикам.

…
Прокурор: Какие еще блага вам обещали иностранные разведки кроме 2 тысяч долларов в месяц?
Пеньковский: Из материальных ценностей больше никакие вопросы не обсуждались. Говорилось о характере и профиле моей работы на Западе.
Прокурор: Какой характер работы вам предлагали, вернее, обещали предложить?
Пеньковский: Работу, связанную с выполнением различных задании разведывательного порядка. Конкретная должность и работа не назывались.
Прокурор: Ведомство называлось?
Пеньковский: Да, говорилось. Центральное ведомство, или в Пентагоне, или в имперском генеральном штабе, в зависимости от выбора, который я мог бы в будущем сделать, подданства Англии или гражданства США, если бы к этому подошел.
Прокурор: И даже воинское звание обещали?
Пеньковский: Поскотьку они знали, что я полковник запаса, то было сказано, что мне будет сохранено звание полковника английской или американской армии. Об этом правильно сказано в обвинительном заключении.
Прокурор: Показывали вам форму одежды полковника английской и американской армий?
Пеньковский: Да, когда я был второй раз в Лондоне, мне показывали форму полковника английских вооруженных сил и форму полковника американских вооруженных сил.
Прокурор: Вы облачались в эти формы?
Пеньковский: Да, я надевал на себя эти мундиры.
(Шум возмущения в зале.)
Председательствующий: Какая больше понравилась вам?
Пеньковский: Я не задумывался над тем, какая мне больше понравилась.
Председательствующий: Вы фотографировались в той и другой форме?
Пеньковский: Да, но карточек мне не дали, а что было, о том я и рассказал. Я чистосердечно признался во всем.

…
Прокурор: Велись ли вами переговоры с иностранными разведками по поводу возможного вашего бегства на Запад?
Пеньковский: Это было немножко не так. Американские и английские разведчики в Париже говорили, что в случае если мое положение будет очень опасное или тяжелее, то существует много вариантов для того, чтобы перейти на Запад.
В качестве вариантов назывались и подводная лодка, и самолет, и переход сухопутной границы с помощью различных документов. На эту же тему у меня был разговор в июле, когда г-н Гревилл Винн приехал в Москву. Гревилл Винн говорил, что мои друзья обо мне беспокоятся, что мне не надо волноваться, что, когда будет нужно, мне всегда помогут. Этот разговор был у него в номере. Конкретно варианты перехода на Запад не обсуждались.

…
Прокурор: Подсудимый Пеньковский, когда вы планировали свой побег на Запад?
Пеньковский: Я не планировал свой побег на Запад и ничего к этому не предпринимал. Я никогда не думал бросать своих детей и семью и бежать одному. Этот разговор был только в плане, что обо мне беспокоятся, думают.
И хотя Винн сказал, что этот разговор был по моей инициативе, но я со всей ответственностью заявляю суду, что этот разговор был не по моей инициативе.
Гревилл Винн имел задание меня успокоить. Как раз это и была одна из его задач — подбодрить меня, показать, что обо мне заботятся и что в случае необходимости любой вариант побега будет претворен в жизнь.

… Я хочу доложить суду, что в течение шести месяцев 1962 года я трижды находился за рубежом: дважды в Англии и один раз во Франции, и я мог три раза остаться там.
К тому же английские и американские разведчики предлагали мне остаться, кажется, во второй приезд в Англию или в Париж. Об этом разведчики говорили и Гревиллу Винну. Однако я отклонил их предложение и сказал, что возвращаюсь в Советский Союз.
То, что разговоры были, я признаю, но они носили общий характер и имели целью меня подбодрить, успокоить, что, мол, «мы о тебе крепко помним, думаем, заботимся».
Меня только успокаивали.

…
Прокурор: Вы сознаете всю тяжесть совершенных вами преступлений?
Пеньковский: Я сознаю полностью тяжесть совершенного мною преступления, как самого гнусного и тяжкого преступления из преступлений.
Прокурор: Чем вы объясняете, что встали на путь преступления? Какие ваши личные качества способствовали этому?
Пеньковский: Самые низменные качества, моральный распад, вызванный почти постоянным, ежедневным употреблением спиртных напитков, недовольство своим служебным положением в Комитете: не нравилась работа в иностранном отделе, плюс родимые пятна, которые были ранее, но, может быть, не проявлялись полностью, а в какой-то степени подтачивали, и в трудные минуты получилось наваждение от алкоголя.
Я потерял дорогу, очутился у края пропасти и свалился. Себялюбие, тщеславие, недовольство работой, любовь к легкой жизни привели меня на преступный путь.
Это было действительно так, и оснований никаких нет для того, чтобы оправдать в какой-то степени мое преступление. Моральные низкие качества, полное разложение — я все это признаю.
Несмотря на то что я не принадлежу к числу людей слабого характера, я не смог взять себя в руки и обратиться к своим товарищам за помощью. Я всех товарищей обманул, говорил, что у меня все хорошо, все отлично.
А на самом деле все было преступно: в душе, в голове и в действиях.

…
Адвокат Апраксин: Скажите, Пеньковский, вы участвовали в военных операциях в 1939, 1940 годах и в Отечественной войне?
Пеньковский: Да, я участвовал трижды в военных операциях: в 1939 году участвовал в освобождении некоторых районов Белоруссии в течение полутора месяцев, в боях с белофиннами на Карельском перешейке с января по март 1940 года и участвовал в Великой Отечественной войне.
Адвокат Апраксин: В качестве кого ьы участвовали в Великой Отечественной войне?
Пеньковский: Во время Великой Отечественной войны я был заместителем командира артиллерийского полка, а затем командовал истребительно-противотанковым артиллерийским полком.
Адвокат Апраксин: Какими правительственными наградами вы награждены за участие в Великой Отечественной войне?
Пеньковский: Я имею четыре боевых ордена, один орден за выслугу лет, восемь медалей.
Адвокат Апраксин: За что получили боевые награды?
Пеньковский: За участие в боевых действиях.
Адвокат Апраксин: Какие ордена?
Пеньковский: Орден Отечественной войны I степени я получил за бои под Борщовкой, около Киева. Орден Красного Знамени я получил за бой под окруженным Тернополем, где второй истребительно-противотанковый полк, которым командовал я, участвовал в боях. Было подбито 6 танков и 9 бронемашин, один танк был подбит лично мною.
Адвокат Апраксин: Сколько вам лет было, когда вы стали командиром полка?
Пеньковский: 25 лет.
Адвокат Апраксин: А полковником?
Пеньковский: Звание полковника получил, когда мне было 30 лет.

Олег Пеньковский. Тайна шпиона, который спас мир

Источники информации:
^{1. «Судебный процесс по уголовному делу агента английской и американской разведок гражданина СССР Пеньковского О.В. и шпиона-связника поданного Великобритании Винна Г.М.» (издание Политической литературы, Москва, 1963 год)}