Георгий Седов: прототип капитана Татаринова

В этой статье мы расскажем о старшем лейтенанте российского военно-морского флота Георгии Яковлевиче Седове — гидрографе, полярном исследователе, который, как и руководители двух других полярных экспедиций, отправившихся в Арктику в 1912 году — В. Русанов и Г. Брусилов — стал прототипом капитана Татаринова, следы экспедиции которого искал главный герой романа Вениамина Каверина «Два капитана» Саня Григорьев.

С Георгием Седовым у персонажа Каверина похожи внешность, характер и взгляды. Совпадает также часть биографии: детство в Приазовье, начало морской карьеры и факты плавания «Святого Фоки», выпуск брошюры «Женщина на море».
В описании экспедиции капитана Татаринова использованы факты из экспедиции Георгия Седова: поставка негодных собак и припасов, снятие судовладельцем команды перед отплытием, невозможность найти радиста при радиотелеграфе добытом с трудом, обнаружение пропилов в обшивке судна, цитируется доклад Седова гидрографическому управлению.
В то же время в романе есть упоминание реальной экспедиции Седова — она подобрала штурмана из экспедиции Татаринова.
Григорий Яковлевич Седов родился 23 апреля (5 мая) 1877 года на хуторе Кривая Коса (Область Войска Донского, ныне посёлок Седово в Новоазовском районе Донецкой области) в семье рыбака и пильщика леса. В семье было четверо сыновей: Михаил, Иван, Василий и Георгий (Егор), а также пятеро дочерей: Меланья, Авдотья, Екатерина, Мария и Анна.
После трёх лет обучения в мореходных классах Седов в 1899 году получил диплом штурмана каботажного плавания и устроился работать шкипером на небольшой сухогруз.

14 марта 1899 года в Поти он сдал экзамен и получил диплом штурмана дальнего плавания, после чего был назначен на пароход «Султан».
В одном из плаваний хозяин судна поставил его капитаном и предложил направить судно на камни, чтобы получить за него страховую премию. Георгий Яковлевич отказался и привёл в Новороссийский порт доверенное ему судно в целости. После этого молодой капитан получил расчёт и остался без работы.
Он не нашёл работы, кроме того, хотел заниматься морской наукой и экспедиционной деятельностью, для чего нужно было перейти в военный флот.

Для этого Седов поступил вольноопределяющимся в военно-морской флот и прибыл в Севастополь, где был зачислен в учебную команду и назначен штурманом на учебное судно «Березань».
В 1901 году, добившись звания прапорщика запаса, Георгий Яковлевич жил в Петербурге, где экстерном сдал экзамены за курс морского корпуса и был произведён в поручики запаса.
Весной 1902 года Георгий Седов был зачислен на действительную службу по Адмиралтейству в Главное гидрографическое управление и направлен в гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана, проводившую в 1902 году изучение района острова Вайгач, а также гидрографические работы в устье реки Кары и около Новой Земли. Выполнял обязанности помощника начальника гидрографической экспедиции.
В 1903 году Седов выполнял обязанности помощника начальника экспедиции под руководством Ф. К. Дриженко по описанию Карского моря.
Во время русско-японской войны Седов командовал миноноской № 48 Сибирской военной флотилии, которая несла сторожевую вахту в Амурском заливе.
В 1905 году Георгий Яковлевич был назначен помощником лоцмейстера Николаевской-на-Амуре крепости.
В 1906 году под руководством Седова были проведены лоцмейстерские работы по улучшению условий судоходства на Амуре.
В 1906 и 1907 годах в газете «Уссурийская жизнь» он опубликовал статьи «Северный океанский путь» и «Значение Северного океанского пути для России», где обосновывал дальнейшее освоение Северного морского пути.
В 1907 году Седов за свой счёт издал брошюру «Право женщины на море», в которой говорил, что женщинам тоже нужно дать право на получение морского образования.
В 1908 году работал в экспедиции Каспийского моря под руководством Ф. К. Дриженко, где проводил рекогносцировочные работы для составления новых навигационных карт.

В 1909 году исследовал устье реки Колымы и морских подходов к ней.
В 1909 году Седов познакомился с будущей женой — Верой Валерьяновной Май-Маевской (племянницей генерала В. З. Май-Маевского). В июле 1910 года венчался с ней в Адмиралтейском соборе Санкт-Петербурга, расположенном в здании Главного Адмиралтейства.
В 1910 году на Новой Земле Седов картографировал Крестовую губу, где был заложен Ольгинский посёлок.
В 1911 году Георгий Яковлевич вновь работал над картами и лоцией Каспийского моря.
В конце 1909 года полосы газет всего мира были заполнены сообщениями о необычном скандале: два американских полярных исследователя — Роберт Пири и Фредерик Кук — затеяли ожесточенный спор о том, кто из них на самом деле достиг Северного полюса (об этом противостоянии двух исследователей можно прочитать в статье «Кто первым покорил Северный полюс?»).
Русские ученые, убедившись, что спор между Пири и Куком все больше утрачивает научный характер, решили не принимать в нем участия и на заседании Русского географического общества постановили: «…Относительно приветствия Кука или Пири как достигших Северного полюса повременить».
Ходили слухи, что окончательную точку в этом вопросе хочет поставить Амундсен, который 15 декабря 1911 года уже водрузил норвежский флаг в Антарктиде.
А в марте 1912 года появился еще один претендент на покорение Северного полюса. Им был Георгий Седов, подавший докладную записку начальнику Гидрографического управления, в которой, в частности, писал: «Горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор.
Амундсен желает во что бы то ни стало оставить честь открытия Северного полюса за Норвегией, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг».³

Причиной такой поспешности, фактически лишающей экспедицию Седова времени на подготовку, многие иследователи считают то, что в 1913 году должно было праздноваться 300-летие царствования дома Романовых и достижение полюса или открытие новых земель было бы хорошим подарком государю-императору Николаю II.
Это была последняя по счету попытка достигнуть Северный полюс по льду на собачьих упряжках.

План экспедиции предусматривал, что ее участники будут в 1912 году доставлены на Землю Франца-Иосифа на судне, которое в том же году вернется на материк. В 1913 году с наступлением светлого времени полюсная партия выступит в поход, достигнет Северного полюса и возвратится обратно на Землю Франца-Иосифа либо, в крайнем случае, в Гренландию.
Изначально инициатива Седова получила горячую общественную поддержку и одобрение, а многие газеты восхищенно сообщали о первой русской экспедиции к Северному полюсу.
Морской министр Григорович предоставил гидрографу двухлетний отпуск с сохранением содержания, Седова перевели во флот с чином старшего лейтенанта, а российский царь Николай II пожертвовал на экспедицию 10 тысяч рублей.
Но, к большому разочарованию Григория Седова, за газетной шумихой не последовали конкретные дела по финансированию экспедиции. Седов надеялся, что большую часть из необходимых на экспедицию по его расчетам 100-150 тысяч рублей ему предоставят Академия наук, Географическое общество и государство, а оставшуюся часть составят пожертвования населения, но этого не произошло…
Специальная комиссия при Главном Гидрографическом управлении, в которой состояли весьма компетентные люди, имевшие опыт полярных исследований, буквально разгромила его план экспедиции к Северному полюсу, назвав его фантастическим и нереальным.
Так, Седов планировал начать свою экспедицию к полюсу с Земли Петермана, но к тому времени уже было доказано, что ее просто не существует в реальности.
У комиссии были претензии и к самому плану путешествия, так как Седов не знал техники передвижения по дрейфующим  льдам, не предусмотрел наличия вспомогательных отрядов, весь поход должны были совершить всего три человека с 39 собаками, причем корм для животных предполагалось взять лишь в один конец.
Известный российский полярный исследователь Владимир Русанов также присоединился к отрицательному мнению комиссии относительно экспедиции Седова.
Однако Седов не сдался, он верил в свои силы, считал, что именно русские способны покорить полюс: «Кому же, как не нам, привыкшим к работе на морозе, заселившим Север, дойти и до полюса? И я говорю: полюс будет завоеван русскими».
Как писал о Седове Н. В. Пинегин, один из его близких друзей и участник экспедиции на «Святом Фоке»: «Планы его всегда рассчитаны на подвиг».
Был создан общественный комитет по подготовке путешествия, который объявил всероссийский сбор пожертвований, однако, в комитете оказались люди, которые поставляли Седову гнилые продукты и негодное снаряжение.
«Многое из заказанного снаряжения не было готово в срок…
Наспех была набрана команда, профессиональных моряков в ней было мало.
Наспех было закуплено продовольствие, причём архангельские купцы воспользовались спешкой и подсунули недоброкачественные продукты.
Наспех в Архангельске были закуплены по сильно завышенной цене собаки — простые дворняжки. К счастью, вовремя подоспела свора прекрасных ездовых собак, заблаговременно закупленных в Западной Сибири.»¹, — так пишет в своих воспоминаниях участник экспедиции В. Ю. Визе.

В довершение ко всему, 24 августа 1912 года капитан Дикин, помощник капитана, штурман, механик, помощник механика и боцман «Святого великомученика Фоки» отказались выходить в море с Седовым из-за плохой подготовки к плаванию, и уволились с судна.
Седову пришлось срочно набирать новую команду…
Из-за возникших сложностей и проблем экспедиция Седова на шхуне «Святой Фока», которая должна была доставить их на Землю Франца-Иосифа, вышла в море слишком поздно, 27 августа 1912 года, имея запас угля на 23—25 дней хода. «Святой великомученик Фока» был оборудован радиостанцией, однако Седову не удалось нанять радиста, из-за чего аппаратура оказалась бесполезной и была оставлена в Архангельске, поэтому связи с ними небыло.
На борту судна находились три собачьих упряжки, чтобы в дальнейшем по льду достичь «вершины планеты».
После выхода из Архангельска Г. Я. Седов переименовал «Святого великомученика Фоку» в «Михаила Суворина».
Седовцам не удалось продвинуться близко к полюсу: вскоре их судно затерло льдами у северо — западного побережья Новой Земли…
Первая зимовка прошла сравнительно удачно. Участники экспедиции, среди которых были, кроме Георгия Седова, географ В. Ю. Визе, геолог М. А. Павлов, художник Н. В. Пинегин, ветеринарный врач П. Г. Кушаков и 17 человек команды судна, не тратили времени даром. За время зимовки были проведены самые разнообразные исследования по метеорологии, геологии, гидрологии и уточнению карты Новой Земли, а Визе и Павлов даже пересекли ее от западного до восточного побережья.
«Искали всё время фонарей, ламп — но ничего этого не нашли. Не нашли также ни одного чайника, ни одной походной кастрюли.
Седов говорит, что всё это было заказано, но, по всей вероятности, не выслано…
Солонина оказывается гнилой, её нельзя совершенно есть. Когда её варишь, то в каютах стоит такой трупный запах, что мы должны все убегать.
Треска оказалась тоже гнилой.»¹, — вспоминал врач экспедиции П. Г. Кушаков.
У экипажа не было достаточно тёплой одежды, к тому же обострились разногласия между Седовым и капитаном судна Н. П. Захаровым.

Наступивший 1913 год оказался не менее суровым: корабль вырвался изо льдов только в начале сентября. Несмотря на это, решив не возвращаться обратно в Архангельск, что, возможно, было бы логичным в создавшихся условиях, седовцы направились к Земле Франца-Иосифа. 13 сентября они добрались до мыса Флора, однако дальнейшие попытки пробиться на север были безрезультатными: у острова Гукера в бухте Тихой прошла вторая зимовка.
Эта вторая зимовка стала для исследователей настоящим испытанием: не хватало топлива, на борту было всего 300 килограммов угольной пыли, поэтому топили пустыми бочками, звериными шкурами и межкаютными переборками.
«Главная наша пища — каша да каша. Самое неподходящее питание для полярных стран.», — записал Визе.
Среди участников экспедиции начала свирепствовать цинга, которой заболел и Седов, не оставивший, однако, надежды покорить полюс и готовившийся к предстоящему походу…
Цинги избежали лишь семеро, употреблявших в пищу добытое охотой моржовое и даже собачье мясо, пивших горячую медвежью кровь.

Пинегин в своей книге «Записки полярника» пишет: «Попытка Седова безумна. Пройти в пять с половиной месяцев почти две тысячи километров без промежуточных складов, с провиантом, рассчитанным на пять месяцев для людей, и на два с половиной — для собак?»⁴.
Многие участники экспедиции пытались отговорить Георгия Седова от похода к полюсу, но тот был непоколебим. При расставании Георгий Яковлевич сказал своим товарищам:
«Совсем не состояние здоровья беспокоит меня больше всего, а другое: выступление без тех средств, на какие я рассчитывал.
Сегодня для нас и для России великий день. Разве с таким снаряжением нужно идти к полюсу? Разве с таким снаряжением я рассчитывал достичь его?
…Все это, конечно, не помешает исполнить свой долг.
…Наша цель — достижение полюса; все возможное для осуществления ее будет сделано»³.
2 февраля 1914 года Седов вместе с матросами Г.В. Линником и А.М. Пустошным на собачьих упряжках отправился к полюсу.
Уже 3 февраля Седов записал в своем дневнике: «Дорога скверная. Выпало много снега, и нарты врезаются в него. Собаки еле тащат. Продвигаемся тихо, тормозом является также третья нарта, которая без человека. Холод собачий, -35, при этом ветерок прямо в лоб»³.
Вскоре Седов простудился — при движении он постоянно раздевался до рубашки, в результате к цинге добавился жесточайший бронхит.

10 февраля Георгий Яковлевич не мог пройти и нескольких шагов, он приказал привязать себя к нартам, но никакие уговоры спутников не могли заставить его повернуть назад.
15 февраля Седов записал в дневнике: «Я ужасно разбит болезнью. Сильнейший бронхит, болит горло, и распухли ноги, лежу все время в мешке, настоящий мученик».
17 февраля Седову удалось написать в своем дневнике только дату.
18 февраля температура воздуха понизилась до — 41⁰ С, а за тонкими стенками палатки разыгралась настоящая снежная буря. Седов уже ничего не ел, временами терял сознание. Линнику удалось немного покормить его консервированной осетриной.

20 февраля (5 марта) 1914 года в два часа сорок минут Георгий Яковлевич Седов скончался…
Последними его словами были: «Линник, Линник, поддержи!».
«Минут пятнадцать стояли мы на коленях и молча глядели друг на друга. Затем я взял чистый носовой платок и покрыл им лицо начальника.
Первый раз в своей жизни я не знал, что предпринять».
«Совсем не приходило мыслей о будущем, — рассказывал Пустошный, — обо всем, что ждет впереди, что делать с телом, нужда идти, как спастись самим…»⁶
Матросы сознавали одно: вот здесь, в страшной ледяной пустыне, они остались одни, без руководителя, уставшие и больные, лицом к лицу с враждебной природой, а на руках — мертвое тело, еще недавно воплощавшее волю, которой они привыкли беспрекословно повиноваться.
Пустошный и Линник похоронили своего начальника на острове Рудольфа, в могилу они положили флаг, который Седов мечтал водрузить на полюсе, а крест соорудили из лыж.
19 марта Пустошному и Линнику с большим трудом удалось вернуться на шхуну, они принесли с собой дневник Седова.
Мучительная зимовка продолжалась. Скудный паек немного разнообразился охотничьими трофеями.
30 июля судно все-таки освободилось из льдов и направилось на юг. 2 августа у мыса Флора седовцы подобрали двух участников экспедиции Г. Л. Брусилова — штурмана В. Альбанова и матроса А. Конрада.
В конце лета корабль добрался до становища Рында на Мурманском побережье и уже оттуда 6 сентября прибыл в Архангельск. Несмотря на жуткие условия, отвратительное питание и холод, кроме Седова экспедиция потеряла только одного человека — механика Я. Зандерса, умершего от цинги…
Полной неожиданностью для седовцев было сообщение о том, что за время их отсутствия началась Первая мировая война и отчасти поэтому возвращение экспедиции почти не привлекло внимания общественности. Только морской министр Григорович, недовольный тем, что Седов самовольно продлил себе отпуск, в одной из правительственных газет заявил: «Жаль, что не вернулся Седов, я бы отдал его под суд»⁶…
Судьба судна экспедиции Георгия Седова «Михаил Суворин», стоявшего на приколе у Соборной пристани Архангельска, тоже оказалась печальной. Шла Первая мировая война, и было не до ее сохранения – на «повестке дня» у города стояли другие неотложные проблемы.
В один из бурных весенних паводков шхуну напором льда оторвало от причала и она была вынесена льдом на отмель острова Шилов, что в Кузнечевском рукаве Северной Двины – между Сульфатом и городской ТЭЦ. С годами она пришла в полное запустение…

В 1924 году к берегам Новой Земли на ледокольном пароходе «Г. Седов» отправилась из Архангельска экспедиция, которая окончательно закрепила эту «землю» за СССР.
Геннадий Попов, заведующий музеем истории Арктического Морского Института им. В. И. Воронина, в 2010 году предложил альтернативную версию захоронения тела Георгия Седова, ссылаясь на слова Ксении Петровны Гемп, отец которой, Петр Герардович Минейко, был знаком с Седовым и оказывал посильную помощь при подготовке последней экспедиции.
Суть версии: вскоре после возвращения шхуны «Святой великомученик Фока» в Архангельск в их квартиру пришли матросы Г. Линник и А. Пустошный, сопровождавшие Г. Я. Седова. Линник и Пустошный рассказали, что они вынуждены были пойти на крайнюю меру — расчленив тело покойного начальника экспедиции, они стали скармливать его собакам, которые смогли дотащить траурную упряжку до мыса Аук острова Рудольфа.
Чтобы в дальнейшем как-то оправдаться перед людьми за содеянное, матросы соорудили подобие захоронения из собранных камней, но часть их разбросали поблизости — в надежде на то, что все это в дальнейшем даст повод тем, кто обнаружит место «захоронения» Г. Я. Седова, свалить всю вину на белых медведей.
Время показало, что так все и произошло в конце 1920-х годов…⁵
23 августа 1914 года в Спасо-Преображенском всей гвардии соборе была отслужена панихида по скончавшемуся Г. Я. Седову, на которой присутствовали в числе собравшихся его вдова В. В. Седова и генерал-лейтенант Ф. К. Дриженко.
Уже в советское время экспедиция на ледоколе «Георгий Седов» в 1930 году занялась поисками могилы Георгия Седова на мысе Бророк, но не могла обнаружить ее.
В 1938 году зимовщики полярной станции на острове Рудольфа нашли на мысе Аук, километрах в семи от Теплиц-Бай, несколько предметов, несомненно, из могилы Г.Я. Седова. Были найдены: флагшток и истлевший флаг, который Седов собирался водрузить на полюсе.
На флагштоке надпись латинскими буквами: «Экспедиция старшего лейтенанта Седова».
Тут же оказались обрывки брезента, меха и маленький топорик.
Ни кирки, ни саней, ни остатков тела Георгия Яковлевича Седова найти не удалось…
Еще в 1912 году Георгий Яковлевич писал: «Русский народ должен принести на это национальное дело небольшие деньги, а я приношу жизнь».
И он отдал ее во славу России, не повернув назад, хотя имел для этого множество оснований…

Источники информации:
<sup>1. сайт Википедия
2. Большой энциклопедический словарь
3. Перфилов Ф. «Георгий Седов: одержимый полюсом»
4. Пинегин «Записки полярника»
5. Попов «Тайна могилы Седова. Чем закончилась легендарная полярная экспедиция»
6. Пинегин «Лейтенант Седов идет на полюс»</sup>