Русская революция за японские деньги

Вскоре после позорного поражения Российской империи в русско-японской войне, писатель Александр Куприн в своем замечательном рассказе «Штабс-капитан Рыбников», так описал японского шпиона в Российской империи.

«Повсюду: на улицах, в ресторанах, в театрах, в вагонах конок, на вокзалах появлялся этот маленький, черномазый, хромой офицер, странно болтливый, растрепанный и не особенно трезвый, одетый в общеармейский мундир со сплошь красным воротником — настоящий тип госпитальной, военно-канцелярской или интендантской крысы.
Он являлся также по нескольку раз в главный штаб, в комитет о раненых, в полицейские участки, в комендантское управление, в управление казачьих войск и еще в десятки присутственных мест и управлений, раздражая служащих своими бестолковыми жалобами и претензиями, своим унизительным попрошайничеством, армейской грубостью и крикливым патриотизмом.»⁵

Современная версия приключений этого незаурядного персонажа была создана в романе «Алмазная колесница» Борисом Акуниным.

Штабс-капитан Рыбников, шпионивший ради японских интересов, — это, конечно же, чисто литературный персонаж. А вот резидент японской разведки в России, который планировал дерзкие операции, не останавливаясь ни перед какими препятствиями, в подчинении которого находились десятки агентов — фигура вполне историческая.

Звали его Акаси Мотодзиро. В Японии до сих пор чтут его память — удивительно энергичного и удачливого разведчика, про которого говорят, что именно он внес значительный вклад в исход русско-японской войны 1904-1905 годов.

Он родился 1 сентября 1864 года в Фукуоке. В двадцать пять лет окончил Высшую военную академию Императорской армии, а затем был послан на учёбу в Германию в 1894 году.
Был отозван в Японию с началом японо-китайской войны 1894-1895 годов, проходил службу в штабе гвардейской дивизии на Формозе.
Во время испано-американской войны 1898 года был военным наблюдателем на Филиппинах.
В 1900 был направлен в Китай для участия в переговорах по окончании Боксёрского восстания.
В январе 1901 года Акаси Мотодзиро был назначен военным атташе во Франции, а уже 15 августа 1902 года его назначили военным атташе в России.
Прибыв в Петербург 1 ноября 1902 года, из-за своей внешности попал в поле зрения Санкт-Петербургского охранного отделения. Однако, по иронии судьбы, в охранке ним не заинтересовались…

Что интересно еще, так это то, что Акаси не знал русского языка, однако свободно владел основными европейскими. Из-за того, что в России он не мог обходиться без переводчика, к делу был привлечен псевдо-«студент» Санкт-Петербургского университета Уедо Сентаро.

Акаси Мотодзиро был очень профессиональным разведчиком, умевшим подбирать ключики к нужным людям и располагавший для этого огромными средствами из секретных фондов. На родине он состоял в тайном обществе «Черный дракон», куда входили также военные и гражданские руководители Японии, включая премьер-министра.
В то время Генеральный штаб Японии активно готовился к войне с Российской империей на Дальнем Востоке.
В 1894 году Россия бесцеремонно вмешалась в ход японо-китайской войны, одним росчерком пера лишив японскую сторону всех плодов ее победы. И приобретя очень обидчивого и злопамятного врага…
А когда Российская империя начала утверждаться на Корейском полуострове, который японцы считали зоной своего влияния, эта обида превратилась в откровенную ярость.
Маньчжурия также находилась под контролем русского царя. Русские купцы свободно ввозили товары в Китай, не платя таможенных пошлин и пользуясь прочими льготами.
При этом русские чиновники относились к Японии свысока. Царь Николай II подписывал договоры с микадо, но выполнять их не торопился.
Национальная гордость Японии, покончившей с политикой самоизоляции и стремительно наращивающей экономическую мощь, была уязвлена. Она готовилась решить эту проблему силой оружия…
В России Мотодзиро Акаси нашел благодатную почву для плетения паутины политических интриг. Все дело в том, что на тот момент было огромное количество противников самодержавия, готовых сотрудничать хоть с чертом, лишь бы ущемить ненавистную царскую власть.
Акаси легко вошел в контакт с представителями социал-демократов, эсеров, польских, финских, прибалтийских и кавказских националистов, революционно настроенной молодежи…
Есть сведения, что агентами Акаси были Гапон и Азеф. Кроме того, Акаси лично и через своих доверенных лиц сумел завербовать ряд крупных царских чиновников, гвардейских офицеров, служащих военных заводов и портов.
Этот непоседливый господин периодически совершал поездки в Западную Европу, где встречался с лидерами политэмигрантов, сомнительными дельцами, — со всеми, кто мог бы принести пользу в будущей борьбе с Россией.
Именно Акаси устроил поездку в Японию пана Юзефа Пилсудского, где будущий глава польского государства получил заверения в поддержке своих планов, а также 20 тысяч фунтов стерлингов для подрывной работы в тылу русской армии.
Акаси трудился как пчелка. И результаты не замедлили сказаться.
С началом русско-японской войны 1904-1905 годов японские дипломаты, естественно, были вынуждены покинуть Россию. Сам Акаси перебрался в столицу соседней Швеции — Стокгольм. Отсюда он успешно руководил созданной им шпионской сетью, которая практически охватывала всю Западную Европу, но была нацелена своим острием на Россию.
Он щедро расплачивался со своими агентами: японские деньги получали лидер финской Партии активного сопротивления журналист Конни Циллиакус, деятель партии грузинских социалистов-федералистов Георгий Деканозишвили и многие другие…
В июле 1904 года в Женеве Акаси встречался с Плехановым и Лениным. Через посредство Циллиакуса финансировал проведение Парижской конференции российских оппозиционных партий в 1904 году и Женевской конференции — в 1905 году.
Всего через Акаси на подрывную деятельность в России было израсходовано около миллиона иен (около 35 миллионов долларов в ценах 1990 года), выделенных японским генеральным штабом!²
Из шифрограммы замначальника японского Генштаба генерала Нагаока военному атташе в Стокгольме полковнику Акаси, 31 августа 1904 года:
«100 000 иен будет вполне дешево, если цель будет определенно достигнута.
Однако обеспечить взаимодействие между всеми оппозиционными партиями нелегко, и вы должны позаботиться о том, чтобы деньги не попали в руки только нескольким партиям».³
Стоит заметить, что, несмотря на выигранные отдельные сражения, японский генштаб серьезно опасался за исход воины в целом. Все же Россия той поры обладала несравненно большей экономической мощью, природными и человеческими ресурсами. Японская же промышленность находилась на грани коллапса, казна была истощена, не хватало рабочих…
И тогда Мотодзиро Акаси предложил дерзкий план: вооружить русских революционеров, подбить их на мятеж в европейской части России и тем самым отвлечь внимание властей от судьбы Дальнего Востока.
В середине октября 1904 года в Париж прибыл чиновник по особым поручениям при министре внутренних дел Российской империи И. Ф. Манасевич-Мануйлов. Этот весьма известный в российской истории начала XX века авантюрист был и весьма талантливым организатором шпионажа.
Еще не зная о сотрудничестве японцев и революционеров, он в течение зимы 1905 года буквально опутал агентурной сетью японские посольства в нескольких европейских странах, параллельно организовав наблюдение за наиболее активными революционерами.
2-8 апреля 1905 года в Женеве Акаси через своих агентов организовал вторую конференцию революционных партий. В ней приняли участие все революционеры, кроме меньшевиков.

Почтил ее своим присутствием и Владимир Ленин, который вскоре покинул конференцию, убедившись, что не сможет отстоять на ней своей принципиальной линии.⁴
Позиция его сформулирована в статье «О боевом соглашении для восстания» в виде двух тезисов на немецком языке: «getrennt marschieren» (идти порознь), но «verennt schlagen» (ударять вместе).
Другими словами говоря, Ленин выступал за единые действия оппозиционных сил против царизма, но не соглашался на организационное объединение с ними.
На конференции были определены сроки восстания, выработаны планы (начать следовало в Питере и на Кавказе) и позиции по оружию и финансам.
Из донесения полковника Акаси начальнику японского Генерального штаба генералу Ямагата, 12 апреля 1905 года:
«Большое восстание должно начаться в июне, и оппозиция предпринимает все новые усилия для приобретения оружия и взрывчатых веществ».³
Агенты Манасевича смогли засечь и прослушать встречу полковника Акаси с грузинским революционером Георгием Деканози в номере парижского отеля, где остановился японец. А затем, в отсутствие полковника порывшись в его вещах, обнаружили и сфотографировали письмо Конни Циллиакуса, из которого стало ясно, что на японские деньги планируются закупка оружия для русских революционеров и переправка его в Россию морским путем.
Своим агентам — социалисту-федералисту Г. Деканозову и анархисту Евгению Бо — Акаси поручил закупить в Швейцарии 25 тысяч снятых с вооружения винтовок «Веттерлей» и 4 миллиона патронов к ним.
Предусматривалось, что две трети этого оружия будет доставлено через Балтику на русский Северо-Запад, остальное — через Черное море на Кавказ.
Акаси понимал, что за ним и его связями наблюдают агенты русской разведки, поэтому разработал хитроумную комбинацию, которая позволяла замести следы, исключив саму возможность разоблачения операции.
По указанию Мотодзиро Акаси его агент Деканозов через своего делового партнера Уотта купил на японские деньги пароход «Джон  Графтон»  водоизмещением 315 тонн. Буквально тут же этот пароход был перепродан лондонскому виноторговцу, который в свою очередь сдал его в аренду американцу Мортону.
Все это была одна кампания, поэтому все сделки совершались молниеносно. При этом пароход получил новое название — «Луна».

Чтобы еще больше запутать следы, агенты Акаси купили у того же Уотта второй пароход — «Фульхам», сразу же переименовав его в «Ункай-Мару» и снабдив документами, согласно которым он якобы вернулся из плавания в Китай.
Именно на «Ункай-Мару» было погружено оружие, после чего это судно взяло курс на голландский порт Флиссинген. Здесь его уже поджидал пароход «Луна» (бывший «Джон Графтон») с совершенно новой командой, состоявшей в основном из финских и латышских социал-демократов.
Затем оба судна вышли в море, где произошла перегрузка оружия и боеприпасов, после чего «Луна» взяла курс на Ботнический залив.
Небольшая часть оружия была выгружена на финском побережье. Но на следующее утро пароход прочно сел на мель — революционеры оказались плохими моряками.
Так и не сумев освободить судно, команда взорвала его, а сама бежала в Швецию.
Основная часть оружия была в конечном итоге собрана жандармами…
«Черноморская операция» Акаси развивалась по более простому сценарию, но она оказалась и более успешной.
Пароход «Сириус» водоизмещением 600 тонн взял груз в Амстердаме (8,5 тысяч винтовок и 1,5 миллиона патронов) и отсюда двинулся к Черному морю вокруг всей Европы. Якорь бросили в районе Поти.
Ночью оружие перегрузили на четыре баркаса, которые направились к заранее намеченным точкам побережья.
Один баркас все же был задержан пограничниками. Но в целом из 8,5 тысячи винтовок «Веттерлей», находившихся в трюмах «Сириуса», конфисковано было лишь две тысячи. Остальное осело в тайниках революционных организаций.
Это оружие еще сыграет свою роль в последующих событиях в России, но вовсе не по тому сценарию, на который рассчитывал господин Акаси.
Деятельность японской разведки в России не была тайной за семью печатями. О ней широко писали русские газеты. При этом значительная часть просвещенного общества сочувствовала противнику, чего не случалось никогда прежде за всю тысячелетнюю историю России. Население ряда губерний радовалось известиям о неудачах своих войск…
В этой обстановке Куприн и написал рассказ, который не потерял своей актуальности и в последующие годы.
А господин Акаси напрасно переживал по поводу относительной неудачи с переброской оружия. Эту неудачу с лихвой компенсировали для Японии роковые ошибки русского командования, плохое управление войсками.
И только сорок лет спустя — в августе-сентябре 1945 года — маятник качнется в другую сторону…
11 сентября 1905 года, вскоре после заключения Портсмутского мирного договора, Акаси было приказано возвращаться в Японию. 28 декабря он прибыл в Токио.
После отчёта о своей работе Акаси был назначен военным атташе в Германии. Однако в 1906 году в России была опубликована брошюра «Изнанка революции. Вооруженные восстания в России на японские средства» в которой освещалась тайная деятельность Акаси, в свою очередь пересказанная европейскими газетами.
Возможно, из-за этого в 1907 году Акаси был снова отозван из Европы.
В октябре 1907 года Акаси был назначен главой военной полиции в Корее. В декабре 1913 года он был произведен в генерал-лейтенанты, а в апреле 1914 года назначен заместителем начальника Генерального штаба.
На этом посту он настаивал на захвате Циндао и выдвижении 21 требования к Китаю.
В 1918 был назначен генерал-губернатором Тайваня.
Умер в 1919 году.

Источники информации:
<sup>1. Нечипоренко В. «Резидент для штабс-капитана Рыбникова»
2. сайт Википедия
3. сайт Новая газета «Япона матпомощь»
4. Георгиев Ю. «Пять тысяч ружей для «Г»»
5. Куприн «Штабс-капитан Рыбников»</sup>