Каменщиков-Слудников: самозванчество в России

Многие историки утверждают про российское самозванчество, что в основе его лежала народная вера в богоизбранность «настоящего» царя.

Данное представление может объяснить и природу самозванства, то есть помочь выявлению тех идейно-психологических факторов, которые подвигали определенных людей на то, чтобы выдавать себя за посланника небес или члена царской фамилии.

Вряд ли правильно считать, что российские самозванцы были авантюристами и сознательными обманщиками. Скорее всего, суть самозванства заключается в искреннем, «бесхитростном» отождествлении самого себя с тем лицом, имя которого принимаешь.

Вот что пишет, например, К. В. Сивков о самозваных претендентах на российский престол последней трети XVIII века:
«Ни в одном случае самозванчества нельзя установить, чего именно каждый из самозванцев хотел добиться лично для себя. Видимо, никаких реальных, конкретных планов у них не было, и их личная судьба даже на ближайшее время едва ли рисовалась им в сколько-нибудь определенных очертаниях»⁴.

Среди записей великого русского поэта А. С. Пушкина имеется такая: «Расскажи мне, говорил я Д. Пьянову, как Пугачев был у тебя посаженым отцом? — Он для тебя Пугачев, отвечал мне сердито старик, а для меня он великий государь Петр Федорович».

Российская история знает целую череду претендентов на имя внука Петра Великого — Петра III. Кроме них находились и «ближайшие сподвижники» якобы живого Петра III, которые действовали от его имени или, по меньшей мере, использовали это имя в своих интересах и наделали немало шума на Урале…

В 1740—1750-е годы, еще до воцарения Петра III, народ уже связывал с его именем определенные надежды. Говорили о намерении бояр извести великого князя, о желании Петра Федоровича по восшествии на престол лишить бояр-притеснителей их власти.

Так, в 1747 году крестьянин Данила Юдин распространял «возмутительные письма», сообщавшие о намерении придворных «извести великого князя Петра Федоровича».

Целой вереницей аналогичных слухов был отмечен 1758 год. Например, солдат Герасим Щедрин в недоумении вопрошал: «Для чего-де не садится на царство великий князь Петр Федорович, и так все войско разбежалось от графов Шуваловых. Долго ль им войско разорять».

Дворовый человек Григорий Еремеев словно дорисовывал картину несчастий: «Государь-де наш Петр Федорович приказал… каждому солдату прибавить по одному рублю на треть, а Алексей Григорьевич Разумовский давать не велел»…

После гибели Петра III молва тем более связала народные чаяния и надежды с якобы спасшимся чудесным образом добрым государем.
Слухи, что Петр III не убит, а остался жив и скрылся, находится среди яицких казаков, словно снежная лавина, распространились в Центральной и Южной России, на Украине и в Оренбургской губернии, чуть позже докатились до Сибири.

С 1764 года они начинают периодически провоцировать появление самозванцев…
Приблизительно в 1763—1764 годах легенда о царственном избавителе обнаружила себя в Чебаркульской крепости, на Южном Урале. Казак Конон Белянин рассказывал о конспиративных поездках «Петра Федоровича» «во образе скрытном» вместе с генералом Волковым в крепость.

Чебаркульский казак Федор Иванович Каменщиков-Слудников также «разглашал» о поездках «Петра III» в Троицкую крепость «для разведывания о народских обидах в ночныя времена». Имелся у Каменщикова и «печатный указ» с титулом бывшего императора Петра Федоровича, якобы данный на его, Каменщикова, имя.

В отличие от появившихся в то время лже-Петров III, Каменщиков-Слудников предпочел нецарственное самозванство. В конце апреля 1765 года он появился в бывшей вотчине Далматовского Успенского монастыря, где назвался «тайного секретного кабинета верным курииром».

3 мая 1765 года вечером Ф. И. Каменщиков-Слудников — он же «сенатский фурьер Михаила Ресцов» — появился в селе Охлупневском ведомства Масленского острога.

«Сенатский фурьер», «тайный следственник» Ресцов развил бурную деятельность. В частности, он запрещал крестьянам выполнять феодальные повинности, наказывал наиболее прилежных осведомителей («ушников») заводовладельца Никиты Демидова (к его заводам были приписаны крестьяне Масленского острога и Барневской слободы), составлял перечень обид, нанесенных крестьянам заводскими приказчиками, казенной и военной администрацией, вел очень странные разговоры с крестьянами…
11 мая рассыльщик Шадринской управительской канцелярии Михаил Черкашенин объявил в канцелярии, что он был в Охлупневском «и во оном селе усмотрев превеликое крестьянское у тамошнего жителя крестьянина Констянтина Жукова в доме зборище и в том главного советника, сидящаго в горнице, по-видимому на казака ис платья и ис постриженных ево волосов похожего».

Естественно, не санкционированные властью «зборища» и неизвестный человек, похожий внешне на казака, заинтересовали Шадринскую управительскую канцелярию.

В тот же день «сенатский фурьер» отправил в канцелярию «ордер от находящегося в Масленском остроге из Санкт Питербурга в силу Ея императорскаго величества указу для некоторого секретнаго дела фуриера Ресцова». Самозванец упрекал канцелярию за то, что она вмешивается не в свои дела, отправляя в село Охлулневское разведчиков.

При этом Каменщиков уверял, что «ежельпо некоторым делам что происходит будет и кто в сем виновны окажутца, о том реченной шадринской канцелярии незабытно в непродолжительном времяни от меня знать дано будет со изъяснением».

В ночь на 12 мая в Охлупневское для поимки Ресцова была отправлена команда рассыльщиков. Но самозванца предупредил отвозивший его «ордер» в Шадринск крестьянин М. Рубцов.

Каменщиков, а также мирские старосты и писари отъехали за речку Ичкин в деревню Буткинское Озеро.
13 мая Каменщиков-Слудников вернулся в Охлупневское. Под его руководством мирские «писчики» сочинили челобитную о крестьянских обидах.

Эта челобитная была зачитана масленским и барневским крестьянам, которые для этого случая собрались на поскотине. После этого местный священник Я. Пинжаков привел крестьян к присяге в церкви — «кто такую жалобу в челобитне написал, не мог бы после прибавить или чего убавить».

В это время стало известно о посылке второй команды из Шадринска для поимки самозванца и Каменщиков-Слудников вместе с сообщниками уехал в деревню Шангину.

Каменщикова долго и безуспешно искали на Урале, в Сибири, в Казанской губернии, а тем временем он с группой сообщников пробрался в Петербург и собирался подать челобитную масленских крестьян в Сенат. Но 13 ноября один из сопровождавших чебаркульского казака крестьян, прельстившись обещанным вознаграждением в 50 рублей, выдал местопребывание самозванца.

Каменщиков-Слудников был задержан сенатскими солдатами…
Следствие по данному делу не приложило особых усилий для выяснения причин присвоения Каменщиковым чужого имени.

Вероятно, Ф. И. Каменщиков-Слудников полагал, что благородная цель — информирование высших властей о непорядках на местах — оправдывает всякие средства, в том числе и такое дерзкое, как самозванство.

18 октября 1766 года Оренбургская губернская канцелярия вынесла окончательный приговор по делу самозванца Каменщикоав-Слудникова: жестоко наказав кнутом, вырезав ноздри и поставив на лбу и щеках указные знаки, отправить в Нерчинск на «тяжчайшую работу»…

Источники информации:
<sup>1. сайт Википедия
2.«Дело о самозванце Ф. И. Каменщикове-Слудникове: материалы по истории крестьянского протеста и самозванчества на Урале в середине XVIII века»
3. Усенко О. «Самозванчество на Руси: норма или патология?»
4. Сивков К. «Самозванчество в России в последней трети XVIII века. Исторические записки»
5. Побережников И. ««Добрые цари» на Урале»</sup>