Экспедиции Чжэн Хэ. Прообраз Синдбада-морехода

Китайская империя, на всем протяжении своей многовековой истории, особо не проявляла интерес к дальним странам и путешествиям.

Однако в XV веке китайский флот семь раз подряд отправлялся в дальние экспедиции и все семь раз его возглавлял великий китайский адмирал Чжэн Хэ…
В 2002 году вышла книга отставного британского офицера, бывшего командира подводной лодки Гэвина Мензиса «1421: год, когда Китай открыл мир». В ней Мензис заверял, что Чжэн Хэ опередил даже Колумба, открыв Америку раньше него, опередил он якобы и Магеллана, первым обогнув земной шар.

Профессиональные историки отрицают эти теории как несостоятельные. И тем не менее, одна из карт адмирала — так называемая «карта Кан’нидо» — подтверждает то, что Чжэн Хэ обладал надежной и достоверной информацией о Европе…
Есть также точка зрения, что карты Чжэн Хэ послужили базой европейских морских карт времен эпохи Великих географических открытий.

Чжэн Хэ родился в 1371 году в городе Куньян (ныне Цзиньин), в центре юго — западной китайской провинции Юньнань, вблизи от ее столицы Куньмина. От Куньяна до побережья было несколько недель езды — огромное по тем временам расстояние — поэтому Ма Хэ, как звали его в детстве, даже не предполагал, что станет великим флотоводцем и путешественником.
Род Хэ вел свою родословную от знаменитого Саида Аджаллы Шамсы аль-Дина (1211— 1279 гг.), которого называли также Умаром, — уроженца Бухары, который смог возвыситься во времена монгольских великих ханов Мункэ (внука Чингисхана) и Хубилая.
Собственно, завоеватель Китая великий хан Хубилай в 1274 году и поставил Умара губернатором Юньнани.
Доподлинно известно также, что отец и дедушка будущего адмирала Чжэн Хэ строго соблюдали уложения ислама и совершили хадж в Мекку. Кроме того, в мусульманском мире существует мнение, что и сам будущий адмирал посетил священный город, хотя справедливости ради надо заметить, что с неформальным паломничеством.
Детство Ма Хэ складывалось весьма драматично.
В 1381 году при завоевании Юньнани войсками китайской династии Мин, которая низвергла иностранную Юань, в возрасте 39 лет погиб его отец, а Ма Хэ восставшие взяли в плен, оскопили и отдали в услужение четвертому сыну своего предводителя Хун-у, будущему императору Юнлэ, который вскоре отправился наместником в Бэйпин (Пекин).

Евнухи в Китае всегда были одной из самых влиятельных политических сил. Некоторые подростки сами шли на жуткую операцию, рассчитывая попасть в свиту какого-нибудь влиятельного лица — князя или, если улыбнется фортуна, самого императора. Так что «цветноглазому» (так называли в Китае представителей нетитульной, неханьской народности) Чжэн Хэ по представлениям того времени просто нереально повезло…
Ма Хэ зарекомендовал себя на службе с положительной стороны и уже к концу 1380-х годов стал заметен в окружении князя, младше которого он был на одиннадцать лет.
Когда в 1399 году Пекин осадили войска тогдашнего императора Цзяньвэня, правившего с 1398 по 1402 год, молодой сановник мужественно защищал одно из городских водохранилищ, что позволило князю выстоять, с тем чтобы контратаковать конкурента и взойти на трон.
А уже через несколько лет Юнлэ собрал сильное ополчение, поднял восстание и в 1402 году, взяв штурмом столичный Нанкин, провозгласил себя императором.
В то же время он принял девиз нового правления: Юнлэ — «Вечное счастье».
Был щедро вознагражден и Ма Хэ: на китайский новый год — в феврале 1404 года — в признательность за верность и подвиги он был торжественно переименован в Чжэн Хэ — эта фамилия соответствует названию одного из древних царств, которые существовали на территории Китая в V—III веках до н. э.

Первая экспедиция Чжэн Хэ состоялась в 1405 году. Первоначально сам император Юнлэ, живший в Нанкине, где строили корабли и откуда стартовали первые путешествия, принял непосредственное участие в проекте. Позднее обустройство новой столицы в Пекине и монгольские кампании остудят пыл императора, а пока он лично дотошно вникает во все мелочи, пристально следит за каждым шагом и указанием своего адмирала.
Ко всему прочему император Юнлэ поставил доверенного евнуха во главе не только самой флотилии, но и Палаты дворцовых слуг. А это значит, что тому доводилось отвечать еще и за строительство и ремонт множества построек, а потом и строительство судов…
Но император торопил с постройкой судов и специальными распоряжениями в провинцию Фуцзянь и в верзовья Янцзы отправляются партии за древесиной для их постройки. Краса и гордость эскадры, баочуани, что в переводе дословно звучит как «драгоценные корабли» или «сокровищницы», строились на «верфи драгоценных кораблей» (баочуаньчан) на реке Циньхуай в Нанкине. Поэтому, несмотря на гигантские размеры, осадка джонок была не очень глубокой — в противном случае они не вышли бы в море через этот приток Янцзы.
Длина баочуаней составляла 134 метра, а ширина — 55.
Осадка до ватерлинии равнялась 6 с лишним метрам.
Мачт было 9, и они несли на себе 12 парусов из плетеных бамбуковых матов.²
11 июля 1405 года в «Хронике императора Тай-цзуна» (одно из ритуальных имен императора Юнлэ) была сделана следующая запись:
«Дворцовый сановник Чжэн Хэ и другие были посланы в страны Западного (Индийского) океана с письмами императора и дарами для их царей — золотая парча, узорчатые шелка, цветной шелковый газ, — все по их статусу».
В армаду первой экспедиции адмирала Чжэн Хэ вошло 255 кораблей с 27 800 человек на борту. Корабли шли по следующему маршруту: Восточное побережье Индокитая (государство Чампа), Ява (порты северного побережья), Малаккский полуостров (султанат Малакка), Суматра (султанаты Самудра-Пасай, Ламури, Хару, Палембанг), Цейлон, Малабарское побережье Индии (Каликут)¹.
Во всех своих экспедициях Чжэн Хэ шел каждый раз одним и тем же путем: ловя повторяющиеся муссонные ветра, с декабря по март дующие на этих широтах с севера и северо-востока.
А когда влажные субэкваториальные потоки воздуха поднимались над Индийским океаном и как бы по кругу оборачивались обратно на север — с апреля по август, — флотилия поворачивала к дому. Это муссонное расписание местные моряки знали задолго до нашей эры, да и не только моряки: ведь оно определяло и порядок земледельческих сезонов.
С учетом муссонов, а также рисунка созвездий путешественники уверенно переправлялись с юга Аравии на малабарский берег Индии, или с Цейлона на Суматру и в Малакку, придерживаясь определенной широты.
Домой китайские экспедиции возвращались тем же маршрутом, и только происшествия, случившиеся в пути, дают возможность в хрониках различать плавания «туда» и «обратно».
В первой экспедиции на обратном пути китайцы пленили знаменитого пирата Чэнь Цзу’и, который захватил в то время Палембанг — столицу индусско-буддийского государства Шривиджая на Суматре.
«Чжэн Хэ вернулся и привез Чэнь Цзу’и в кандалах. Прибыв в Старый порт, он призвал Чэня подчиниться.
Тот прикинулся, что подчиняется, но втайне планировал бунт. Чжэн Хэ понял это…
Чэнь, собрав силы, выступил в битву, а Чжэн Хэ выслал войска и принял бой.
Чэнь был разбит наголову. Более пяти тысяч бандитов были убиты, десять кораблей сожжены и семь захвачены…
Чэнь и еще двое были взяты в плен и доставлены в императорскую столицу, где их приказали обезглавить».
Так Чжэн Хэ защитил мирных земляков-мигрантов в Палембанге и попутно впервые показал, что его корабли имели на борту оружие не только для красоты.
До сегодняшнего дня исследователи так и не сошлись в едином мнении, чем именно воевали подчиненные адмирала. То, что корабли Чэнь Цзу’и были сожжены, как будто свидетельствует о том, что в них стреляли из пушек. Они, как и примитивные ружья, уже применялись тогда в Китае, но прямых доказательств об использовании их на море нет.
В бою адмирал Чжэн Хэ полагался на живую силу, на личный состав, который высаживали с огромных джонок на берег или посылали на штурм укреплений. Эта своеобразная морская пехота и была главной силой флотилии.

Во время второй экспедиции, состоявшейся в 1407—1409 годах, географически аналогичной с первой (Восточное побережье Индокитая (Чампа, Сиам), Ява (порты северного побережья), Малаккский полуостров (Малакка), Суматра (Самудра-Пасай, Палембанг), Малабарское побережье Индии (Кочин, Каликут))¹, произошло только одно событие, память о котором сохранилась в истории: властелин Каликута предоставил посланникам Поднебесной несколько баз, опираясь на которые китайцы могли в дальнейшем отправляться еще дальше на запад.
А вот во время третьей экспедиции, состоявшейся в 1409—1411 гг. (Восточное побережье Индокитая (Чампа, Сиам), Ява (порты северного побережья), Малаккский полуостров (Малакка), Сингапур, Суматра (Самудра-Пасай), Малабарское побережье Индии (Коллам, Кочин, Каликут))¹, произошли более серьезные события.
Под датой 6 июля 1411 года в хронике записано:
«Чжэн Хэ… вернулся и привез захваченного царя Цейлона Алагакконару, его семью и нахлебников.
Во время первого путешествия Алагакконара был груб и неуважителен и вознамерился убить Чжэн Хэ. Чжэн Хэ понял это и уехал.
Мало того, Алагакконара не дружил с соседними странами и часто перехватывал и грабил их посольства по пути в Китай и обратно. Ввиду того что другие варвары страдали от этого, Чжэн Хэ, вернувшись, снова выказал презрение Цейлону.
Тогда Алагакконара заманил Чжэн Хэ вглубь страны и послал своего сына Наянару потребовать у него золото, серебро и прочие драгоценные товары. Если бы эти товары не выдали, более 50 тысяч варваров восстали бы из укрытий и захватили корабли Чжэн Хэ.
А еще они подпилили деревья и вознамерились перекрыть узкие дорожки и перерезать Чжэн Хэ пути к отступлению так, чтобы отдельные отряды китайцев не могли прийти друг другу на помощь.

Когда Чжэн Хэ понял, что их отрезали от флота, он быстро развернул войска и отправил их к кораблям…
И он приказал гонцам тайно обойти дороги, где сидела засада, вернуться к кораблям и передать приказ офицерам и солдатам биться до смерти.
А тем временем он лично повел двухтысячное войско обходными путями. Они штурмовали восточные стены столицы, взяв ее испугом, прорвались внутрь, захватили Алагакконару, его семью, нахлебников и сановников.
Чжэн Хэ провел несколько сражений и разбил армию варваров наголову.
Когда он вернулся, министры решили, что Алагакконару и прочих пленников надлежит казнить. Но император смилостивился над ними — над невежественными людьми, не знавшими, что такое Небесный мандат на правление, и отпустил их, дав еду и одежду, и приказал Палате ритуалов выбрать в семействе Алагакконары достойного человека, чтобы править страной»².

Эта цитата — единственное документальное отображение деяний Чжэн Хэ на Цейлоне. Но тем не менее, кроме него, конечно, бытует множество легенд, а самая известная из них рассказывает о скандале, который связан с наиболее уважаемой реликвией — зубом Будды (Далада), который Чжэн Хэ то ли предполагал выкрасть, то ли в самом деле выкрал с Цейлона.
А история эта такова…
В 1284 году хан Хубилай направлял на Цейлон своих эмиссаров, чтобы раздобыть одну из первостепенных священных реликвий буддистов совершенно законным путем. Но зуб монгольскому императору — знаменитому покровителю буддизма — все же не отдали, возместив отказ другими дорогими дарами.
Согласно сингальским мифам, Срединное государство втайне не отступилось от желанной цели. Эти мифы утверждают, что экспедиции адмирала Чжэн Хэ были предприняты чуть ли не с намерением похитить зуб, а все остальные походы — были для отвода глаз.
Сингалы же якобы перехитрили Чжэн Хэ — «подсунули» ему в плен царского двойника вместо истинного царя и ложную же реликвию, а настоящую, в то время как китайцы воевали, спрятали.
Соотечественники великого адмирала, разумеется, придерживаются обратного мнения: адмирал Чжэн Хэ все-таки получил бесценный «кусочек Будды», и тот даже на манер путеводной звезды помог ему безопасно вернуться обратно в Нанкин.
А вот что было на самом деле, неизвестно…
Адмирал Чжэн Хэ был человеком крайне широких взглядов. Мусульманин по происхождению, он уже в зрелом возрасте открыл для себя буддизм и отличался большими познаниями в хитросплетениях этого учения.
На Цейлоне он возвел святилище Будды, Аллаха и Вишну (одно на троих!), а в стеле, воздвигнутой перед последним плаванием в Фуцзяни, вознес благодарность даосской богине Тянь-фэй — «божественной супруге», которая почиталась как покровительница моряков.
В какой-то степени цейлонские похождения адмирала, скорее всего, стали вершиной его заморской карьеры. В ходе этой опасной военной кампании много воинов погибло, но Юнлэ, оценив масштаб подвига, щедро наградил уцелевших.
В середине декабря 1412 года Чжэн Хэ получил новый приказ императора везти дары ко дворам заморских правителей. Эта четвертая экспедиция Чжэн Хэ, проходившая в 1413—1415 годах, проходила по маршруту: Восточное побережье Индокитая (Чампа), Ява (порты северного побережья), Малаккский полуостров (султанаты Паханг, Келантан, Малакка), Суматра (Самудра-Пасай), Малабарское побережье Индии (Кочин, Каликут), Мальдивы, побережье Персидского залива (государство Ормуз).¹

К четвертой экспедиции был прикомандирован переводчик — мусульманин Ма Хуань, который знал арабский и персидский языки.
Позднее он опишет в своих воспоминаниях последние великие плавания китайского флота, а также всевозможные бытовые подробности.
В частности, Ма Хуань скрупулезно описал рацион моряков: они ели «лущеный и нелущеный рис, бобы, зерна, ячмень, пшеницу, кунжут и все виды овощей… Из фруктов у них были… персидские финики, сосновые орешки, миндаль, изюм, грецкие орехи, яблоки, гранаты, персики и абрикосы…», «многие люди делали смесь из молока, сливок, масла, сахара и меда и ели это».
С уверенностью можно заключить, что китайские путешественники не болели цингой.
Ключевым событием четвертой экспедиции Чжэн Хэ стал захват главаря повстанцев по имени Секандар, который выступил против признанного китайцами и связанного с ними договором о дружбе царя государства Семудера на севере Суматры — Заина аль-Абидина.
Секандар оскорбился, что посланец императора не привез ему подарков, а значит, не признал законным представителем знати, наскоро собрал сторонников и сам напал на флот адмирала Чжэн Хэ.
Но вскоре он сам, его жены и дети попали на борт китайских сокровищниц. В своих записках Ма Хуань пишет, что «разбойника» публично казнили еще на Суматре, не удостоив чести императорского суда в Нанкине…
Из этой экспедиции адмирал Чжэн Хэ привез рекордное число иностранных послов — из тридцати держав. Восемнадцать дипломатов из них Чжэн Хэ развез по домам в ходе пятой экспедиции, которая состоялась в 1416—1419 годах.
Все они имели при себе милостивые письма от императора, а также фарфор и шелка — вышитые, прозрачные, крашеные, тонкие и весьма дорогие, так что их государи, надо полагать, остались довольны.
На этот раз адмирал Чжэн Хэ выбрал следующий маршрут своей экспедиции — Восточное побережье Индокитая (Чампа), Ява (порты северного побережья), Малаккский полуостров (Паханг, Малакка), Суматра (Самудра-Пасай), Малабарское побережье Индии (Кочин, Каликут), Мальдивы, побережье Персидского залива (Ормуз), побережье Араввийского полуострова (Дофар, Аден), восточное побережье Африки (Барава, Малинди, Могадишо)¹.

В состав флота этой экспедиции входило 63 судна и 27411 человек.
В описаниях пятой экспедиции адмирала Чжэн Хэ есть много неточностей и расхождений. До сих пор неизвестно, где находится загадочная укрепленная Ласа, которая оказала экспедиционному корпусу Чжэн Хэ вооруженное сопротивление и взятая китайцами с помощью осадных орудий, которые в одних источниках называются «мусульманскими катапультами», в других — «западными» и, в конце концов, в третьих — «огромными катапультами, стреляющими камнями»…

В одних источниках указано, что город этот был в Африке, близ Могадишо в современном Сомали, другие — в Аравии, где-то в Йемене. Путь до него от Каликута занимал в XV веке двадцать дней с попутным ветром, климат там был знойный, поля выжженные, традиции простые, а взять там было почти нечего.
Ладан, серая амбра и «верблюды на тысячу ли» (ли — китайская мера длины, равная приблизительно 500 метрам).
Флот адмирала Чжэн Хэ обогнул Африканский Рог и направился к Могадишо, где китайцы столкнулись с настоящим чудом: увидели, как из-за отсутствия древесины черный народ строит дома из камней — в четыре-пять этажей.
Богатые жители тех мест занимались морской торговлей, бедные забрасывали в океане сети.
Мелкий скот, лошадей и верблюдов кормили сушеной рыбой. Но основное — домой китайцы повезли совсем своеобразную «дань»: леопардов, зебр, львов и даже несколько жирафов, которыми, кстати, китайский император совершенно остался неудовлетворен…
Шестая экспедиция Чжэн Хэ состоялась в 1421—1422 годах и проходила по маршруту — Восточное побережье Индокитая (Чампа), Ява (порты северного побережья), Малаккский полуостров (Паханг, Малакка), Суматра (Самудра-Пасай), Малабарское побережье Индии (Кочин, Каликут), Мальдивы, побережье Персидского залива (Ормуз), побережье Араввийского полуострова¹. Флот был усилен 41 кораблем.
Из этой экспедиции Чжэн Хэ опять вернулся без всяких ценностей, что совсем уж раздосадовало императора. Кроме того и в самой Поднебесной за это время усилилась критика его разорительных войн, а поэтому дальнейшие походы великой флотилии Чжэн Хэ оказались под большим вопросом…
В 1422—1424 годах в плаваниях Чжэн Хэ вышел существенный перерыв, к тому же в 1424 году умер император Юнлэ.
И лишь в 1430 году новый, молодой император Сюаньдэ, внук покойного Юнлэ, принял решение отправить еще одно «великое посольство».

Последняя, седьмая по счету экспедиция адмирала Чжэн Хэ, состоялась в 1430—1433 годах по маршруту — Восточное побережье Индокитая (Чампа), Ява (Сурабая и другие порты северного побережья), Малаккский полуостров (Малакка), Суматра (Самудра-Пасай, Палембанг), район дельты Ганга, Малабарское побережье Индии (Коллам, Каликут), Мальдивы, побережье Персидского залива (Ормуз), побережье Араввийского полуострова (Аден, Джидда), восточное побережье Африки (Могадишо). В этой экспедиции принимало участие 27 550 человек.
Адмирал Чжэн Хэ, который к моменту отплытия разменял седьмой десяток лет, перед отплытием в последнюю экспедицию приказал выбить две надписи в порту Люцзяган (возле города Тайцан в провинции Цзянсу) и в Чанлэ (восточная Фуцзянь) — своего рода эпитафии, в которых подводил итоги большого пути.
Во время этой экспедиции флот высадил отряд под командованием Хун Бао, который совершил мирную вылазку в Мекку. Вернулись моряки с жирафами, львами, «верблюжьей птицей» (страусом, гигантские пернатые в то время еще водились в Аравии) и прочими дивными дарами, которые везли послы от шерифа Священного города.
Через пять дней после завершения седьмой экспедиции император по традиции одарил команду церемониальными одеяниями и бумажными деньгами. По сообщению хроники, при этом Сюаньдэ сказал:
«У нас нет никакого желания получать вещи из отдаленных стран, но мы понимаем, что их прислали с самыми искренними чувствами. Раз уж они приехали издалека, их надлежит принять, но это — не повод для поздравлений».
Дипломатические связи Китая со странами Западного океана прервались и на этот раз — на века. Некоторые купцы продолжали торговать с Японией и Вьетнамом, но от «государственного присутствия» в Индийском океане китайские власти отказались и даже уничтожили большинство лоций Чжэн Хэ.
Списанные корабли сгнили в порту, а китайские корабелы забыли, как строить баочуани…
Доподлинно никому неизвестно, когда скончался прославленный адмирал Чжэн Хэ — то ли во время седьмой экспедиции, то ли вскорости после возвращения флота (22 июля 1433 года).
В современном Китае считается, что его как истинного моряка похоронили в океане, а кенотаф, который показывают туристам в Нанкине — лишь условная дань памяти.
Больше всего удивляет тот факт, что настолько серьезные по масштабам экспедиции Чжэн Хэ по их окончании были совершенно забыты как современниками, так и потомками. Лишь в начале XX века западные ученые открыли упоминания об этих плаваниях в хрониках императорской династии Мин и задались вопросом: зачем была создана эта огромная флотилия?
Выдвигались разные версии: то Чжэн Хэ оказывался «первопроходцем и исследователем» вроде Кука, то разыскивал для империи колонии подобно конкистадорам, то его флот представлял собой мощное военное прикрытие для развивающейся внешней торговли, как у португальцев в XV—XVI веках.
Известный российский китаевед Алексей Бокщанин в книге «Китай и страны Южных морей» приводит занимательное соображение о возможной цели этих экспедиций: к началу XV века очень обострились обострились отношения между Китаем Минской эпохи и державой Тамерлана, который даже планировал поход на Китай.
Таким образом на адмирала Чжэн Хэ могли возложить дипломатическую миссию по поиску за морями союзников против Тимура.
Ведь когда в 1404 году Тамерлан заболел, уже имея за плечами покоренные и уничтоженные города от России до Индии, в мире вряд ли нашлась бы сила, способная справиться с ним в одиночку…
Но ведь уже в январе 1405 года Тамерлан умер. Кажется, что адмирал не искал союзников против этого врага.
Может быть, разгадка кроется в некотором комплексе неполноценности Юнлэ, который был вознесен на трон дворцовым переворотом. Незаконному «Сыну неба», похоже, просто не хотелось сложа руки ждать, пока данники сами явятся к нему на поклон.
Император Юнлэ послал корабли за горизонт наперекор магистральной имперской политике, которая предписывала сыну Неба принимать послов из мира, а не рассылать их в мир.
Сравнивая экспедиции Васко да Гамы и экспедиции Чжэн Хэ, американский историк Роберт Финлэй пишет:
«Экспедиция да Гамы знаменовала собой неоспоримую поворотную точку в мировой истории, став событием, символизирующим наступление эпохи модерна.
Вслед за испанцами, голландцами и англичанами португальцы приступили к построению империи на Востоке…
В противовес этому, минские экспедиции не повлекли за собой никаких изменений: ни колоний, ни новых маршрутов, ни монополий, ни культурного расцвета и никакого глобального единения… История Китая и мировая история, вероятно, не претерпели бы каких-либо изменений, если бы экспедиции Чжэн Хэ вообще никогда не состоялись».
Как бы там ни было, но деятельный адмирал Чжэн Хэ так и остался для Китая единственным великим мореплавателем, символом неожиданной открытости Поднебесной миру…